Mankell's notes

[Мартинссон, бесишь!]

Я полностью закончил читать серию книг о Курте Валландере, победив последние 5 книг на английском, и теперь могу собрать в единый и вменяемый пост все заметки, что у меня есть, расположив их в хронологическом порядке и освободив от наших с SHERLOCK_RDJ веселунчиков в комментах х)
Может быть чего-то я недоглядел или уже потом поздно вспомнил, что хотел бы занести или отметить, в некоторых книгах я только начал работу и отмечал интересности только про Мартинссона, возможно пропуская много не интересных других деталей... Но вы же всегда можете мне сказать об этом, если я правда что-то упустил х)

Первый пост с комментариями - здесь
Мои собственные комментарии не вычищены. Буду также рад добавлениям)
В этой записи - хронологический порядок книг, по книге на комментарий

------------------------------------
------------------------------------
--------«Пирамида»---------
------------------------------------
------------------------------------

Человек с пляжа (год 1983)
Курт уже почти 12 лет как работает в Истаде, старший детектив-инспектор, ему около 35 здесь

Мартинссон был самым молодым членом следовательской группы, к тому же стремящимся поладить с новыми технологиями.

Мартинссон был более основателен, нежели Ханссон, когда дело касалось контакта с людьми, возможно располагающими полезной информацией.

А дальше все остальное дело Мартинссон валяется дома с тонзиллитом и его всем очень не хватает в отношении бумажек и баз данных XD

Человек с пляжа (год 1988)
Курту здесь уже около 40, а Мона тем временем ушла думать... Лолд, напрасно XD

- Я тебя разбудил? - спросил Мартинссон.
- Да, - ответил Валландер, удивившись, что хоть раз сказал правду.

А кому еще тебе говорить правду, Курт? XD

Смерть фотографа
Курт уже расстался с Моной, Линде 18

В восемь часов он вышел на улицу ждать Мартинссона. Обещался быть еще один приятный весенний день. Мартинссон, как обычно, был пунктуален. Валландер забрался в машину, и они поехали в сторону Лунда.
- Я плохо сегодня спал, - сказал Мартинссон. - Обычного такого не бывает, но такое впечатление, что у меня было какое-то предчувствие.
- Предчувствие чего?
- Не знаю.
- Возможно, это просто весна.
Мартинссон взглянул на него.
- Что ты имеешь ввиду - "просто весна"?
Валландер не ответил, только пробурчал что-то себе под нос.

Как обычно, Мартинссон вел машину неровно и невнимательно, но, судя по всему, запоминал направления. У него не было проблем с тем, чтобы найти улицу, где жил Валландер.

Часто наведывался, видимо, стервец

Пирамида

В этот момент зазвонил телефон. Он поднял трубку. Это был Мартинссон. Валландер не был удивлен: они были самыми ранними пташками в отделе убийств.

- Самолет разбился.
Валландер почувствовал укол в груди. Его первой мыслью было то, что это самолет авиакомпании, заходивший на посадку или взлетающий из Стурупа. В таком случае это означает катастрофу, возможно, с множеством смертей.
- Маленький спортивный самолет, - продолжил Мартинссон.
Валландер выдохнул, ругая неспособность Мартинссона донести до него четко ситуацию с самого начала.

- Что он сказал?
- Он услышал гул самолета, потом тот стих, а после звук снова возобновился. Но в этот момент звук звучал уже больше как завывание, а потом он услышал удар.
Часто Валландер ощущал, что Мартинссон плохо формулирует простые и ясные объяснения.

- Всегда был нервным пилотом, - сказал Мартинссон. - Абсолютно не помогает видеть подобные вещи, но еще хуже, когда Терес говорит о том, что хочет стать летчиком.
Терес - дочь Мартинссона Также у него есть сын. Мартинссон был по-настоящему семейным человеком. он всегда волновался, что что-то может случиться и звонил домой по нескольку раз на дню, часто ходил домой на ланч. Иногда Валландер немного завидовал кажущейся беспроблемной семейной жизни своего коллеги.

- Другими словами, нужно ждать и смотреть, - сказал Валландер. - Я посоветовал бьёрку тебя, как нашего представителя в комиссии по этому происшествию. Имеешь что-то против?
- Всегда стараюсь учиться чему-то новому, - ответил Мартинссон.
Когда Валландер снова остался один, в итоге он пришел к мыслям об их с мартинссоном различиях. Стремлением Валландера всегда было стать хорошим киминальным следователем, и в этом он преуспел. Но у Мартинссона были другие амбиции. То, чего ему действительно хотелось - в ближайшем будущем стать шефом полиции. Хорошее проявление себя в деле для него было лишь очередной ступенькой в его карьере.

Мартинссон оставил на его столе рапорт о случае. Валландер быстро пробежался по нему глазами и подумал, что Мартинссон все еще слишком многословен. Половины из того, что написано, было бы вполне достаточно.

Валландер вышел на улицу и осознал, что забыл ключи. ругнувшись, он побежал обратно наверх по ступенькам, заметив, как быстро сбилось дыхание. "Нужно начать снова играть в бадминтон со Сведбергом," - подумал он: "Я не могу справиться с четырьмя лестничными пролетами без того, чтобы не запыхаться"

Мартинссон приехал в почти то же самое время. Для него это необычно долго, подумал Валландер. Мартинссон пояснил даже без вопроса:
- Моя пятнадцатилетняя племянница пришла вчера вечером домой пьяной, - сказал он мрачно. - Такого раньше не было.
- Все когда-то бывает впервые, - ответил Валландер.
[...]
Валландер легче относился к подобным случаям. Он попытался объяснить свою позицию Мартинссону, но его коллега был упрям. Валландер сдался и закончил разговор.

Мартинссон поднялся со стула.
- Что-нибудь слышно от твоего отца?
- Он не звонит без причины.
- Мой отец умер, когда ему было пятьдесят пять, - внезапно выдал Мартинссон. - У него был свой бизнес - автомастерская. Ему приходилось постоянно работать, чтобы сводить концы с концами. В тот момент, как дела пошли в гору, он умер. Сейчас ему и семидесяти семи не было бы.

Мартинссон был на ресепшене, листал полицейский журнал. Он кивнул, когда заметил Валландера.
- Здесь говорится, что мы должны быть лучше во всем, - сказал он с нотой уныния в голосе. - Более того, мы должны улучшить наши взаимоотношения с общественностью.
- Звучит здорово, - сказал Валландер.
[...]
Мартинссон бросил журнал на стол.
- Ты никогда не думал о том, чтобы уйти? - спросил он. - Заняться чем-то другим?
- Каждый день, - отвеил Валландер. - Но я не знаю, чем можно еще заняться.
- Можно попробовать устроиться в частную охранную компанию.
Это удивило Валландера. Он всегда представлял, что Мартинссон лелеет большую мечту стать когда-нибудь шефом полиции.

Но даже комиссар Валландер ошибается - где ему смыслить в головах всяких там мальчиков

От их группы почти ничего не осталось. Сведберг действительно подхватил простуду. Нюберг отправился к Эксё навестить свою девяноста семидесятилетнюю мать. Он должен был вернуться этим утром, но его машина сломалоась где-то под вексё. Рюдберг выглядел усталым и был небрит. Возможно, Рюдберг провел праздники в одиночестве, с выпивкой. Не напиваясь, что в принципе бывало редко, но методично и быстро. Ханссон жаловался, что слишком много съел. Ни Бьёрк , ни Пер Окесон не показались. Валландер изучал оставшихся от группы трех человек за столом. Он подумал, что такое часто не увидишь по ТВ. Обычно там показывают молодых, свежих и полных энтузиазма полицейских в действии. Возможно, Мартинссон мог бы подходить под данное описание. Кроме него, никто из команды под данное описание явно не подходил.

Печальные и унылые будни настоящей полиции XD

Валландер зашел в офис к мартинссону. Тот причесывался, смотрясь в ручное зеркальце.

SASSY MAGNUS XD

- Может, я оденусь как трубочист? - предложил Мартинссон.
- Он на это не купится, - сказал Валландер, проигнорировав иронию в голосе коллеги.

@музыка: Shakira - Waka Waka

@настроение: YAY!

@темы: Право дисклеймера, Нести Слово, MMMartinsson

Comments

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
---«Безликие убийцы»----
------------------------------------
------------------------------------

Курту в начале книги 42, Линде - 19, а я абсолютно запутался там в тайминге, потому что автор не высчитывает каждый год в отличие от меня XD

Когда телефон разбудил его, он пребывал в ярком эротическом сне. Чтобы убедить себя в том, что это был всего лишь, он ощупал постель рядом с собой. Он был совершенно один. Ни его жены, ушедшей от него три месяца назад, ни черной женщины, с которой он страстно занимался любовью во сне рядом не было.

Опять эта негритянка в эротическом сне - как-то подозрительно XD

Он подъехал прямо к больнице и поднялся на лифте в отделение реанимации и интенсивной терапии. В коридоре он тут же увидел молодого полицейского Кадета Мартинссона, сидящего на стуле у одной из палат. Валландер почувствовал раздражение. Неужели действительно никого больше не было, чтобы отправить в больницу, кроме юного, неопытного кадета? И почему он сидит в коридоре, а не в палате? Почему он не сидят рядом с кроватью, готовый ловить каждый шепот покалеченной женщины?

И вот здесь у нас неувязочка касательно кадетства Мартинссона, которая объясняется тем, что Пирамида - это сборник рассказов, которые были написаны в разные года и доведены до ума, а потому могут не соответствовать таймингу основной серии (и иногда - таймингу друг друга) Вообщем, в фильме они скорее опирались на эту версию х)

- Почему ты сидишь здесь? Почему не в палате?
- Они сказали, что сообщат мне, если что-то случится.
Валландер почувствовал, что Мартинссон начал чувствовать себя неуверенно.
"Я как ворчливый школьный учитель," - подумал он.

Но на самом деле просто Мартинссон априори бесит

- Ты можешь читать по губам? - спросил Валландер кадета.
- Нет, - Мартинссон ответил удивленно.
- Очень плохо, - сказал Валландер и ушел.

А ты пули зубами ловить умеешь? Нет? Плохой, плохой кадет! XD

- Мартинссон работает над этим, - сказал Ханссон.
- Я думал, Мартинссон в больнице, - ответил Валландер, удивленный.
- Он поменялся со Сведбергом.
- Тогда где он, черт побери?
Никто не знал, где Мартинссон. Валландер позвонил на ресепшен и узнал, что тот ушел час назад.
- Позвоните ему домой, - сказал Валландер и посмотрел на часы.
- Встретимся снова утром в десять. Спасибо, что пришли, увидимся позже.
Все ушли, а ресепшен соединил Валландера с Мартинссоном.
- Прости, сказал Мартинссон, - я забыл, что у нас совещание.
- Как у тебя с детьми?
- Будь я проклят, если у Рикарда не ветрянка.
- Я имею ввиду детей Лёвгренов. Двух дочерей.
Мартинссон был удивлен, когда ответил:
- Ты не получал мое сообщение?
- Я не получал никаких сообщений.
- Я отдал его одной из девушек на ресепшене.
- Я посмотрю, а пока расскажи мне.

Мартинссон - исчезающий мальчег х)))

- Хорошая работа, - сказал Валландер. - Можешь подменить меня завтра утром в больнице в шесть? Если к этому времени она не скончается.
- Буду там, - ответил Мартинссон. - ты уверен, что это хорошая идея - взять ночное дежурство?
- Почему нет?
- Ты ведешь это расследование. Тебе нужно хотя бы немного поспать.
- Я в состоянии продержать одну ночь, - сказал Валландер и повесил трубку.

В двери появилась голова Мартинссона.
- Привет, - сказал он. - Во сколько сегодня совещание?
- В десять, - ответил Валландер.
- Отвратная погода, не правда ли?
- Пока не валит снег, я готов жить с ветром.

Какая прелесть - подкатить и загладить вину за пропущенное совещание Скоро совещания в моей голове приобретут сакаральный характер, как совещания в Инсепшене XD

Мартинссон разобрался с информантами, звонившими по телефону. Все, что узнала из этого полиция, было помещено в компьютер. Потом он сделал грубый отбор. Самые странные сообщения были исключены из распечаток.
- Хульда Ингвесон из Воллби и сказала, что это карающая рука Господа устроила происшествие, - сказал мартинссон.
- Она всегда звонит, - вздохнул Рюдберг. - Если сбегает теленок, это значит, что Господь не доволен.
- Я поместил ее в C.F-список, - сказал Мартинссон.
Мрачная атмосфера была нарушена легким удивлением, когда Мартинссон объяснил, что C.F. значит "crazy fools"

Не стал переводить на русский - итак понятно какая Мартинссон милаха

Жена мертвого мужчины бросилас в грязь, и ее стенания были настолько пронизывающими, что несколько полицейских просто не смогли выдержать этого звука и спешно отошли. К своему удивлению, Валландер увидел, что единственный, кто мог вынести горющую женщину и страдающих детей был Мартинссон. Самый молодой полицейский на станции и при том ни разу за свою карьеру еще не сообщавший кому-нибудь из родственников о смерти. Он поддерживал женщину, стоя рядом с ней на коленях в грязи, и каким-то образом эти двое могли понять друг друга, невзирая на языковой барьер. Вызванный священник, конечно же, ничего не мог сделать. Но постепенно Мартинссон преуспел в том, чтобы поднять женщину и отвести ее вместе с детьми обратно в основное здание, где доктор готов был о них позаботиться.

Мартинссону нечего было сказать, сверх того, кажется, у него было похмелье. Но Валландер помнил решительность, с которой тот позаботился об истеричной вдове в Хагехольме.
Они начали с досконального просмотра материалов. Мартинссон смог добавить информацию, добытую им во время работы с центральной криминальной базой. У Валландера было чувство безопасности с таким систематичным и дотошным подходом к деталям. Для наблюдателя со стороны такая работа могла бы показаться невыносимо скучной. Но для трех офицеров полиции это не было проблемой. Решение и правда могли быть найдены через комбинацию самой нелогичной информации.

- Почему ты не спросил его алиби на ночь, когда произошло убийство? - спросил Мартинссон удивленно.
Валландер почувствовал, что краснеет под своими синими и черными синяками. это ускользнуло от его внимания. Но он ничего не сказал им.
- Я решил подождать, - сказал он. - Чтобы была причина навестить его еще раз.
Он мог слышать, как неубедительно это звучало, но ни Рюдберг, ни Мартинссон никак не отреагировали на его объяснение.

Но внутри он продолжал думать: "Как же ж ты меня бесишь, чмо же ж ты кудрявое Т_Т"

А сейчас *барабанная дробь* экшен старринг Курт и Мартинссон х)

Когда они добрались до ярмарки, раскинувшейся перед ними с видом на море, начался дождь. Они смотрели на беспокойство среди ларьков и людей. Громкоговорители трещали, пьяная молодежь кричала, а они тем временем проталкивались сквозь всю эту толпу.
- Давай попробуем встретиться где-то посередине, - сказал Валландер.
- Надо было взять с собой уоки-токи на всякий случай, - отозвался Мартинссон.
- Ничего не случится. Встретимся через час.
Он смотрел, как Мартинссон пробирается вперед и исчезает в толпе. Он поднял воротник куртки и отправился в противоположном направлении.
Чуть больше, чем черезчас они снова встретились. Промокшие и раздраженные большим скоплением людей и толчеей.
- К черту все, сказал Мартинссон. - Пойдем куда-нибудь, кофе выпьем.
Валландер указал на кабаре с тентом перед ними.
- Ты там был? - спросил он.
Мартинссон нахмурился.
- Какая-то жирдяйка танцует стриптиз. Толпа кричала так, как будто это встреча движения сексуального возрождения. Херня!
- Давай обойдем вокруг, - сказал Валландер. - кажется, там еще несколько палаток. Потом можно будет считать, что мы на сегодня закончили.
Они с трудом тащились через грязь, проделывая себе дорогу через караван фургонов и ржавые колышки тентов. В палатках продавались различные сувениры, но все они выглядели одинаково, их навесы были расположены на красных металлических столбах.
Валландер и Мартинссон увидели мужчин практически одновременно. Они были у палатки под тентом - весь прилавок был завален кожаными куртками. На все была одна и та же цена, и Валландеру хватило времени чтобы прийти к выводу, что они небывало дешевые.
Мужчины за прилавком таращились на двух офицеров полиции. Слишком поздно Валландер понял, что они его узнали. Его лицо так часто появлялось в газетах и по телевизору, что было известно по всей стране.
Все случилось очень быстро. Лусия засунул руку под кожаные куртки на прилавке и вытащил револьвер. Мартинссон и Валландер метнулись в сторону.
Мартинссон запутался в растяжках тента. Валландер ударился головой о задние двери фургона. Лусия нацелил револьвер на Валландера. Выстрел трудно было бы услышать за ревом из тента, где "наездники смерти" громыхали на своих рычащих мотоциклах. Пуля ударила в фургон, в сантиметрах от головы Валландера. В следующее мгновение он увидел, что Мартинссон выхватил револьвер.
Мартинссон выстрелил. Валландер смотрел, как Лусия падает назад и вскидывает руку к плечу. Пистолет выпал из его руки и приземлился на прилавок. С криком Мартинссон освободился от растяжек и бросился на прилавок, прямо на раненого мужчину. Прилавок рухнул, погребая Мартинссона под кучей кожаных курток.
Валландер сделал рывок вперед и схватил пистолет, валявшийся в грязи. Он увидел, как Скинхэд удирает от него в толпу. Никто, кажется, не заметил выстрелов. Продавцы из соседних палаток смотрели с изумлением, как Мартинссон делает свой сильный тигриный прыжок.
- Догони его, - крикнул он с горы кожаных курток. - Я позабочусь об этом ублюдке.

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
---------«Псы Риги»----------
------------------------------------
------------------------------------

На всякий - Курту здесь 43, у бедняги уже год с гаком не было секса вообще...

Инспектор Курт Валландер сидел в своем офисе на полицейской станции в Истаде и зевал. Это был настолько широкий зевок, что одну из мускул под челюстью замкнуло. Боль была мучительной. валландер ударил правой рукой по челюсти снизу, чтобы освободить мускул. Как раз в этот момент и вошел один из самых молодых офицеров - Мартинссон. Он остановился в дверях, озадаченный. Валландер продолжил массажировать челюсть, пока боль не улеглась. Мартинссон повернулся, чтобы уйти.
- Давай, входи, - сказал Валландер. - Никогда не зевал так широко, что мускулы челюсти замыкали?
Мартинссон покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Должен признать, я задумался, что ты делаешь.
- Теперь знаешь, - ответил Валландер. - За чем пришел?
Мартинссон состроил гримасу и сел. В руках у него был блокнот.

Сведберг стоял, прислонившись к стене, с блокнотом в руке. Ему было за сорок и он уже начал лысеть. Родился он в Истаде, и вокруг ходили слухи, что его пробирала ностальгия по дому, стоило ему хотя бы на минуту покинуть город. Он часто производил впечатление медлительности и нехватки интереса, но он был очень досконален, и это было то качество, которое Валландер в нем ценил. Во многом Мартинссон был полной противоположностью Сведберга: его возраст приближался к тридцати, родился он в Трольхеттене, не удержусь прям в тексте: ЕБАТЬ, Мартинссон урожденный тролль XD и рано решил сделать карьеру полицейского. Он был также вовлечен в деятельность Либеральной партии и, судя по тому, что слышал Валландер, имеет хорошие шансы быть выбранным в местный городской совет на осенних выборах. Как полицейский, мартинссон был импульсивен и иногда невнимателен, но у него часто возникали хорошие идеи, а его амбициозность приводила к тому, что он часто работал без устали, если видел решение проблемы.

- Итак, нам придется сотрудничать с русской полицией, - сказал он, когда Валладер закончил. - Ты говоришь по-русски?
- Ни слова. Напомню ,что это может значит, что в итоге мы можем бросить все дело.
Мартинссон вдруг стал задумчивым.
- Фактически, вот так я себя иногда чувствую, - сказал он спустя какое-то время. - Иногда я хочу, чтобы мы могли просто бросить некоторые дела, просто потому что они кошмарны. Сликшмо кровавые и нереальные.
Когда я был в полицейском колледже, нас не учили обращаться с трупами со следами пыток, брошенными в спасетльных плотах. Такое впечатление, что развитие криминальных исследований оставило меня позади, а мне всего лишь тридцать.

Мартинссон встретил его в коридоре, и Валландер сразу понял, что у того есть что-то важное. Все знали, что когда Мартинссон был слишком беспокоен, чтобы сидеть в своем кабинете - это значит, что что-то случилось.

Мартинссон достал свой блокнот из кармана и шлепнул его на письменный стол, как будто достал кролика из невидимой шляпы. Валландер почувствовал, что начинает раздражаться. Драматические жесты Мартинссона могли быть раздражающими, но возможно, именно так ведут себя провинциальные политики из Либеральной партии.

- Эти люди совершили много больших преступлений, - сказал Валландер (Мартинссон вставил замечание, что лучшее слво на английском скорее "серьезных"). - Что странно, учитывая, что они были в тюрьме очень непродолжительные периоды времени.

- Мафия, - прерывал Мартинссон, до этого времени молчавший, вместо того, чтобы помочь Валландеру с его английским.
[...]
Валландер завидовал тому, как бегло у Мартинссона получается изъясняться на английском. Возможно, его произношение и было ужасным, но его словарный запас точно был богаче, чем у Валландера.

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
------«Белая львица»------
------------------------------------
------------------------------------

Ждать, пока Мартинссон ответит, пришлось долго. Небось кофе распивает, думал Валландер, и болтает с дорожными полицейскими, они проводят в эти выходные масштабную проверку уличного движения и сейчас наверняка сделали перерыв.

По молодости лет Мартинссон, который входил в группу Валландера, иной раз бывал небрежен и импульсивен. Но все же Валландеру нравилось работать с ним, не в последнюю очередь потому, что парень нередко выказывал изрядную проницательность. Когда Мартинссон и криминалист наконец ушли, Валландер кое-как привел в порядок дверь.

Дело происходит за 5-7 лет до "Стены", Мартинссону немного за 30, Сведберг еще жив

Валландер удовлетворенно кивнул. Кто-кто, а Мартинссон умел организовать поисковую операцию.

-Вставить много цитат- Мартинссон часто тусил и работал в паре со Сведбергом, нааааааайс - фичочек-то простаивает...

— Мартинссон поможет мне сформулировать информацию для прессы. Думаю, в редакциях это наделает шуму.
— Лучше пусть этим займется Сведберг, — сказал Мартинссон. — Мне надо обзвонить двадцать пять тысяч шведских врачей. Плюс бесконечное количество поликлиник и травмопунктов. Чертова уйма времени уйдет.

Ну потому что он все еще чертова телефонистка XD

— Теперь я понимаю, каково тебе после встреч с журналистами. — Мартинссон рухнул в кресло. — Не спросили разве только о цвете ее нижнего белья.
Валландер так и взвился:
— Вот этого не надо!
Мартинссон виновато развел руками.

— Опыта у меня, понятно, куда меньше, чем у тебя, Курт. Но признаться, перед этой неразберихой просто руки опускаются. Сперва мы ищем убийцу женщины. Но чем глубже копаем, тем непонятнее становится, почему ее убили. В конце концов создается впечатление, что ее смерть — событие на периферии чего-то совсем другого, много большего. Я всю неделю плохо спал. А это не в моих привычках.

Мартинссон выполнял важные поручения в народной партии, в будущем надеялся войти в общинное самоуправление и как раз читал скучные политические отчеты, присланные партией. Поэтому он быстро надел куртку и тоже вышел на улицу. Петерс рассказал, что произошло на дороге.

Вот про политику в "Стене"

В тот же миг дверь отворилась, вошел Мартинссон. Увидев Валландера, он вздрогнул от неожиданности:
— Ой, извини! Я думал, тебя нет. Хотел посмотреть, не здесь ли я оставил шапку.
— Шапку? В середине мая?
— Кажется, я заболеваю, — сказал Мартинссон. — Шапка была при мне, когда мы тут сидели вчера.
Валландер напрочь забыл, была ли у Мартинссона шапка, когда накануне они со Сведбергом сидели здесь, обсуждая последние события в расследовании и пока что безрезультатные розыски Коноваленко.
— Погляди на полу под столом.
Мартинссон нагнулся, а он быстро сунул паспорт в карман.
— Нету, — сказал Мартинссон. — Вечно я теряю шапки.
— Спроси у уборщицы, — посоветовал Валландер.
Мартинссон шагнул было к двери, но опять остановился.

— Если вы следуете инструкции, то мы со Сведбергом — здравому смыслу, — сердито буркнул Мартинссон и отошел. Бьёрк окликнул его, подзывая к себе. Но Сведберг и Мартинссон сели в полицейскую машину и поехали прочь, сделав знак Нурену и Петерсу следовать за ними на патрульной машине.

— Представьте себе газетные шапки. «Обезумевший комиссар шведской полиции! Секретное оружие шведской полиции в погоне за убийцей полицейского!»
— Шапка должна быть короткой, — отрезал Сведберг.

XDDD

Лишнее напоминание - инспектор и комиссар

— Вас примет инспектор Мартинссон. — Женщина указала Тане, куда пройти: налево, третья дверь.
Таня постучала и вошла в кабинет, где царил сущий хаос. Мужчина за столом выглядел утомленным и загнанным. На столе горы бумаг. Встретил он ее с плохо скрытой досадой, но предложил сесть и полез в ящик за бланком.

— Что сказать Мартинссону?
— Насчет того, чтобы взять дом моего отца под охрану, ты додумался сам, — сказал Валландер. — Убеждай их любыми способами.
— Ты по-прежнему не хочешь, чтобы я говорил Мартинссону?
— Ты знаешь, где я, и этого достаточно.

Хм-хм-хм, обстоятельство, но...
Перед следующей частью прошло полтора года, Курт убивается из-за того, что пристрелил мужа Тани на поле

[Мартинссон, бесишь!]

-------------------------------------------
-------------------------------------------
«Человек, который улыбался»
-------------------------------------------
-------------------------------------------

С момента событий в "Белой львице" прошло 1,5-2 года

«Почему не сказать как есть? – подумал он. – Да, Мартинссон очень хороший следователь, он изобретателен и энергичен, но часто небрежен»

Он довольно долго сидел, не двигаясь.
Потом встал, открыл записную книжку и набрал уже почти забытый номер. Он знал, что тот, кому он звонит, встает рано.
– Мартинссон!
Валландер с трудом поборол желание бросить трубку.
– Это Курт, – тихо сказал он. – Я тебя не разбудил?
Мартинссон ответил не сразу.
– Это и правда ты? – сказал он наконец. – Никак не ожидал.
– Ясное дело, – сказал Валландер. – Я хочу тебя кое о чем спросить.
– Не может быть, чтобы ты решил уйти.
– Так и есть. Но я звоню по другому поводу. Скажи, что случилось с адвокатом Стеном Торстенссоном?
– А ты разве не знаешь?
– Я вернулся в Истад вчера вечером. Конечно, не знаю. Я ничего не знаю.
Мартинссон замялся:
– Его убили.
Валландер поймал себя на том, что не удивился. Прочитав объявление, он сразу понял, что Стен Торстенссон умер не от внезапной болезни.
– Во вторник вечером его застрелили в конторе. Понять ничего нельзя. Ужасная трагедия. Отец погиб несколько недель назад в автокатастрофе. Ты этого тоже не знал?
– Нет, – соврал Валландер.
– Выходи на работу, – сказал Мартинссон. – Нам без тебя будет трудно с этим делом. И с другими тоже.
– Нет. Я уже решил. Объясню, когда увидимся. Истад маленький город, рано или поздно встретимся.
И быстро повесил трубку, потому что, сказав это, он понял, что все изменилось.

Валландер машинально сел на свое обычное место, слева от Бьорка. Рядом с ним стул пустовал, словно никто не хотел сидеть рядом с бывшим товарищем по работе. Напротив сидел Мартинссон и звучно сморкался. Валландер попробовал вспомнить хотя бы один день, когда у Мартинссона не было насморка. Рядом с Мартинссоном сидел, покачиваясь на стуле, Сведберг и глубокомысленно почесывал ручкой лысину.

Все было бы как всегда, если бы не женщина в джинсах и голубой блузке на противоположном конце стола. Он никогда с ней не встречался, хотя и знал, кто она и как ее зовут. Два года назад начались разговоры об укреплении следственной группы истадской полиции, и тогда впервые прозвучало имя Анн Бритт Хёглунд. Она была молода, всего три года как окончила Высшую полицейскую школу, но уже обратила на себя внимание. По окончании она, одна из двух, была отмечена премией за образцовую учебу, ее ставили всем в пример. Она была родом из Сварте, но выросла под Стокгольмом. У нее было много предложений из разных округов, но она предпочла вернуться в родные края.

Первое появление такое первое... Хм

Он вошел в свой кабинет и почувствовал, что вспотел. Снял пиджак и сорочку и начал вытирать пот занавеской. В ту же секунду дверь без стука открылась и вошел Мартинссон. Увидев полуголого Валландера, он вздрогнул от неожиданности.
– Материалы по автокатастрофе, – сказал он. – Я забыл, что здесь уже не Ханссон.
– Я, наверное, старомоден, – сказал Валландер, – но, пожалуйста, стучи, прежде чем войти.
Мартинссон положил папку на стол и исчез.

О как с многим приходится мириться ради любви XD

– Стикгатан, двадцать шесть, – сказал Валландер. – За гостиницей «Континенталь». Я там иногда ставлю машину.
– По-моему, там нет парковки, – заметил Мартинссон.



– Должен же я как-то вас догнать, – ответил Валландер и заметил, что он чуть ли не просит прощения за то, что поехал к Никлассону – словно этим он выразил недоверие Мартинссону, подверг сомнению его способность грамотно провести даже такое простое расследование, как дело об аварии. Впрочем, так оно и было, но сейчас это уже не важно.

– Машину надо осмотреть еще раз, – сказал Мартинссон. – Криминалисты наверняка удивятся, когда получат грязную ножку от венского стула. Ничем помочь не можем – пусть удивляются.

Они разошлись по машинам. Анн Бритт Хёглунд остановилась в нерешительности.
– Могу я поехать с тобой? – спросила она. – У Мартинссона везде детские стульчики, а у Бьорка машина набита рыболовными принадлежностями.

На месте был только Мартинссон – тот всегда являлся на службу очень рано. Валландер объяснил, где он, и сказал, что будет часа через два.

В ту же секунду он вспомнил, что Свен Нюберг когда-то служил в шведском отделении Организации Объединённых Наций за рубежом.

Он взял конверт и вышел. Мартинссон со Сведбергом выскочили за ним.
– Будет скандал, – предупредил Мартинссон, когда они вышли из подъезда. Валландеру показалось, что эта мысль доставляет Мартинссону удовольствие.

Еще Валландер думал, что все, что он о ней слышал, по-видимому, соответствует истине. Она напоминала ему Мартинссона в первый год после окончания Школы полиции. Он приехал работать в Истад, и поначалу все к нему настороженно присматривались. Сегодня он – один из лучших следователей.

Мартинссон с присущим ему профессиональным цинизмом заявил как-то:
– Курту нужно было настоящее убийство. Не такое, когда кто-то кого-то зарезал в состоянии аффекта, нет, настоящее убийство. Рецепт его лекарства очень прост: два мертвых адвоката, мина в саду, азиатская бомба в бензобаке – и порядок, Валландер ожил.
И, похоже, никто не сомневался, что так оно и есть.

– Почему ты решила стать полицейским, а не священником? – спросил он, глядя на ее лицо, слабо освещенное дисплеем радиотелефона.
– Потому что меня изнасиловали, – сказала она. – Вся моя жизнь после этого переменилась. Я ни о чем больше не хотела думать, только об одном: я буду полицейским.

О.О

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
------«Ложный след»-------
------------------------------------
------------------------------------

Здесь мало Мартинссона(

Валландер старался закончить разговор как можно быстрее. Чем она становилась старше, тем больше его сестра становилась похожей на их мать. У Валландера никогда не было особо счастливых отношений с матерью. Когда он подрос, ему казалось, что семья разделилась на два лагеря - его сестра и мать против его и его отца. Валландер был близок с отцом до позднего подростничества, когда он решил стать полицейским. Трещина продолжала расти. Его отец никогда не принимал решение Валландера, но он не мог объяснить сыну, почему он так против подобной карьеры или что бы он хотел, чтобы тот делал вместо этого. После того, как Валландер закончил свое обучение и был направлен в Мальмё, трещина превратилась в настоящий разлом. Несколькими годами позже у его матери обнаружили рак. Ей поставили диагноз на Новый Год, она умерла в Мае. Его сестра Кристина уехала из дома тем же летом и переехала в Стокгольм. Она вышла замуж, развелась и снова вышла замуж. Валландер встречал ее первого мужа однажды, но не представлял совершенно, как выглядит ее второй муж. Валландер знал, что трещина из его детства и подростковых годов все еще здесь, и в день, когда их отец умрет, она расширится еще больше - может быть, оно и к лучшему.

- Несколько звонков поступило о пропавших, - сказал Мартинссон. - Анн-Бритт сейчас занимается ими.
- Я больше думал о том, что тебе удалось найти с помощью компьютера.
- База лежит все утро, - мрачно ответил Мартинссон. - Я звонил в Стокгольм некоторое время назад. Кто-то там думает, что она может встать снова в течение часа, но он не уверен.

- Был я там сегодня, - сказал он. - Нюберг ползает на коленях в грязи, потея. Он ждал полицейских собак.
- Он сам как собака, - сказал Мартинссон, не пытаясь скрыть, что ему не очень нравится Нюберг.
- Он может быть ворчливым, - запротестовал Валландер, - но он знает свое дело.

- Я пока еще не продвинулся так далеко, - сказал Мартинссон, - но я планирую остаться сегодня допоздна.
- Мы пытаемся опознать, а не ищем преступника.
- Сегодня все равно дома никого нет, - ответил Мартинссон. - Не люблю возвращаться в пустой дом.

- Возможно ли, что мы все думаем о неправильных линиях? - спросил Мартинссон неожиданно. - Может быть для убийцы связь между Веттерштедтом и Карлманом символична. Пока мы ищем факты, он видит связь, невидимую для нас. Что-нибудь абсолютно непостижимое для нашего рационального разума.
Валландер знал, что Мартинссон обладает способностью перевернуть расследование по его оси и вернуть его на правильный путь.
- Ты думаешь о чем-то... Продолжай.
Мартинссон пожал плечами, как будто передумал.
- Веттерштедт и Карлман были состоятельными людьми, - сказал он. - Они оба принадлежили к определенному социальному классу. Они были представителями политической и экономической власти.
- Ты предлагаешь политический мотив? - спросил Валландер удивленно.
- Я ничего не предлагаю, - ответил Мартинссон. - Я слушаю тебя и пытаюсь сам ясно увидеть дело. Как и все в этой комнате, я боюсь, что он нанесет удар снова.

Он попытался связаться с Мартинссоном, но все, что могла сказать ему Эбба, что он покинул станцию, не сказав, куда отправляется. Валландер попытался дозвониться ему на мобильный, но тот был выключен. Он был раздражен тем, что до Мартинссона часто было не дозвониться.

Чертов Мартинссон, опять эти его секретики на годовщину!

[...]
- Он был убит сильным ударом спереди, прошедшим через череп.
Мартинссон сильно побледнел. Он поднялся и молча покинул комнату. Валландер решил продолжить без него.

Богатое воображение, чо, я его понимаю...

- Мартинссон уныло покачал головой. Валландер настолько устал, что с трудом мог думать, но встрепенул себя. апатия мартинссона приводила его в ярость.

Валландер сел на свое привычное место и огляделся. Мартинссон впервые за сезон был в шортах. У Хёглунд появились первые признаки загара. Он думал с завистью, где она нашла время, чтобы принимать солнечные ванны.

- Корпоративный налетчик? - спросил Мартинссон
- Он самый.
- У убийцы неплохой вкус.
- Чушь собачья.

Огребай за неуместные комменты! х)

Молодой офицер полиции, ждавший их, напомнил Валландеру о Мартинссоне.

Он позвонит ей сегодня вечером или, может быть, завтра. Или лучше ему попросить Мартинссона сделать это?

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
----«Пятая женщина»-----
------------------------------------
------------------------------------

В этой части как раз на дочь Мартинссона напали, а Анн-Бритт подстрелили, что было обыграно в 3м сезоне

- Когда тебя нет, я первый, кто приходит сюда утром, - сказал Мартинссон. - Теперь я опять перемещусь на второе место.
- Я скучал по своим машинам, - ответил Валландер, оказывая на файлы, разбросанные по столу.

Piece of quiet xD Машины - это дело о нелегальной транспортировке машин, если что

- Мы должны знать, когда он умер. Свяжись с ними снова.
- Постараюсь. Получишь рапорт сразу же, как только будут какие-нибудь результаты.
- Поверю, когда увижу собственными глазами. Особенно учитывая, как вещи все еще продолжают исчезать здесь.
Он не хотел критиковать Мартинссона. Когда он уже вышел в коридор, то понял, что его слова могли быть неверно истолкованы, но уже было поздно что-то сделать с этим.

Вот так, Курт... Всегда поздно...(
А теперь разговоры о геях! :D

- Это немного странно, что гомосексуальные мужчины выбрали такую мачо-профессию как солдаты, - сказала Хёглунд.
- Вовсе нет. - ответил Валландер. - Это не редкость для геев становится солдатами. Они делают это, чтобы скрыть свои предпочтения. Или чтобы быть окруженными другими мужчинами.
Мартинссон рассматривал фотографию с тремя мужчинами.
- Я чувствую, что ты можешь быть прав, - сказал он. - В этих мужчинах есть что-то женственное.
- Например? - спросила Анн-Бритт.
- Не знаю. Может быть то, как они опираются на термитник. Или их волосы?
- Оттого что мы сидим здесь и гадаем, ничего хорошего не выйдет, - прервал их Валландер. - Я просто указываю на еще одну возможность. Мы должны держать это в голове, как и все остальное.
- Другими словами, мы ищем наемника-гея? - сказал Мартинссон непреклонно. - Где мы можем найти его?
- Это не совсем то, что мы делаем. Но мы должны рассматривать такую возможность, как и все остальное.

Несколько лет назад я ходил на встречи Народной Партии, - продолжил Мартинссон. - Мы часто пили кофе после. У меня от всего того кофе, что мы тогда выпили, язва появилась.
Валландер нетерпеливо постучал пальцами по столу.

Мартинссон вернулся обратно в кабинет, и Валландер увидел, насколько тот устал. Он быстро старел в эти годы, что служил в полиции.

- Наверное, они в офисе у Мартинссона. Кажется, он что-то упоминал об этом.
- Он все еще там?
- Он пошел домой. Он скопировал файлы на диск - собрался поработать над ними дома.
- А это вообще дозволено? - спросил Валландер рассеяно. - Забирать материалы расследования на дом?
- Не знаю, - отозвался Ханссон. - Со мной все ранво не работает, у меня даже компьютера дома нет.

- Был ли Берггрен гомосексуалистом? - спросил Валландер.
Экберг засмеялся.
- Очень.
- Это распространено среди наемников?
- Не редкость. Я полагаю, среди полицейских тоже, не так ли?
Валландер не ответил.
- А среди консультантов по человеческим ресурсам? - спросил вместо ответа.
Экберг стоял рядом с джукбоксом. Он улыбнулся Валландеру.
- Да.

Неловкость... xD

- Могу одолжить машину? - спросил Валландер. - Вернусь через полчаса.
Ему предложили сразу несколько связок ключей. Он взял Мартинссоновские.

Мартинссон вызвался собрать воедино всю информацию, которая у них была. Валландер знал, что по своей инициативе Мартинссон обзавелся несколькими компьютерными программами, разработанными ФБР. Он понял, что Мартинссон видит возможность использовать их.

Чем бы дитя не тешилось... xD

Патрульная машина доставила Валландера до дома Мартинссона, находившегося в новом районе в восточной части города. Валландер был там уже несколько раз. Дом был простым, но Мартинссон и его жена вложили много любви в сад вокруг дома. Он позвонил в звонок. Жена Мартинссона - мария - открыла дверь. Валландер увидел, что она плакала. Тереза была их старшим ребенком и единственной дочерью. Один из их двух сыновей, Рикард, стоял у нее за спиной. Валландер улыбнулся и потрепал его по голове.
- Как вы? Я услышал об этом и сразу поспешил сюда.
- Она сидит на кровати и плачет. Не говорит ни с кем, кроме отца. Манкелль издевается =_= НУ ТАК ТРУДНО ИМЯ НАПИСАТЬ? Т_Т
Валландер зашел в дом, снял куртку и ботинки. В одном из носков была дырка. Мария спросила, не хочет ли он кофе. Он с благодарностью согласился. В тот же момент вниз спустился Мартинссон. Обычно он был жизнерадостным человеком, теперь же Валландер видел серую маску горечи. И страх.
- Я слышал, что случилось и сразу пришел.
Они уселись в гостинной.
- Как она?
Мартинссон только покачал головой. Валландер подумал, что сейчас тот расплачется. Это не был бы первый раз.
- Я ухожу, - сказал Мартинссон. - Поговорю с шефом сегодня.
Валландер не знал, что сказать. У Мартинссона была серьезная причина быть расстроенным. Скорее всего, он отреагировал бы так же, если бы напали на Линду. Но ему все равно придется играть в адвоката дьявола. Самое последнее, чего он хотел, так это чтобы Мартинссон ушел. Он также понимал, что Мартинссону нужно самому принять решение. Но все равно это было слишком рано. Он мог видеть, насколько Мартинссон был шокирован.
Мария вернулась с кофе. Мартинссон снова покачал головой - ему ничего не хотелось.
- Оно того не стоит, - сказал он, - когда это начинает задевать твою семью.
- Нет, не стоит...
Мартинссон ничего больше не сказал, как и Валландер. Мартинссон поднялся и вернулся наверх. Валландер знал, что ничего сейчас больше сделать не сможет.
Жена Мартинссона проводила его до двери.

Дважды за день он говорил с Мартинссоном дома. Тереза по прежнему была напугана и подавленна, конечно, а Мартинссон все еще был настроен на то, чтобы уйти из полиции. Но Валландер уговорил его подождать хотя бы еще один день, прежде чем написать заявление. Валландер подробно просвятил его о том, что случилось. Он был уверен, что Мартинссон слушает, хотя и делает мало комментариев. Но Курт знал, что он должен держать Мартинссона в курсе расследования. Он не хотел рисковать тем, что тот сделает поспешное решение, о котором будет жалеть.

- Она получает много поддержки от своей школы, - сказал Сведберг. - Особенно от других учеников. Но на это все равно понадобится время.
- А Мартинссон?
- Он очень подавлен. Говорит о ом, чтобы уйти.
- Я знаю.
- Ты единственный, кто может его уговорить не делать этого.
- Уговорю.

Валландер собрал следственную команду на встречу. Мартинссона все еще не было, но он обещал прийти днем, после того, как съездит в школу Терезы. Хёглунд сказала, что он звонил ей сегодня поздно ночью. Ей показалось, что он звучал так, будто напился, что было для него нехарактерно. Валландер почувствовал неясную ревность. Почему Мартинссон позвонил ей, а не ему? Это с ним они работали так много лет вместе.

Ну да, Курт, конечно... работали х)

- Он хороший полицейский, - сказал Ханссон. - Разве он не знает этого?
- Да, - ответил Валландер. - Вопрос в том, достаточно ли этого.

Знает, Курт? ЗНАЕТ?

В 2 часа он позвонил в дверь Мартинссона, и они прошли на кухню. Мартинссон был один дома. Валландер спросил о Терезе. она вернулась обратно в школу. Мартинссон выглядел бледным и удрученным. Валладер никогда не видел его в такой депрессии.
- Что мне сделать? - спросил Мартинссон.
- Что говорит твоя жена? Что говорит Тереза?
- Что я должен продолжать работать, конечно. Они не хотят, чтобы я уходил. Я хочу.
Валландер ждал, но Мартинссон ничего не сказал.
- Помнишь несколько лет назад? - начал он после. - Когда я застрелил человека под Касабергой? А потом сбил еще одного на Эландском мосту? Я исчез почти на год. Вы все думали, что я ушел. А потом было то дело про двух адвокатов Торстенссонов, и внезапно все изменилось. Я хотел подписать письмо о своем увольнении, а вместо этого вернулся к исполнению долга.
Мартинссон кивнул. Он помнил.
- И я рад, что я сделал то, что сделал, после этого. Единственный совет, который я могу тебе дать - не принимать решения в спешке. Подожди и подумай. Работай один день за раз. Реши позже. Я не прошу тебя забыть, я прошу тебя быть терпеливым. Все скучают по тебе. Ты хороший полицейский. Все замечают, что тебя нет.
Мартинссон сложил руки.
- Я не настолько важен. Конечно, я знаю несколько вещей. Но ты не можещь сказать мне, что я в каком-либо виде незаменим.
- Ты незаменим. Именно это я и пытаюсь тебе сказать.
Валландер ожидал, что разговор затянется. Мартинссон посидел в тишине несколько минут, затем поднялся и вышел из кухни. Вернулся он уже в куртке.
- Мы идем? - спросил он.
- Да. У нас впереди много работы.

Ahw!!! Хоть раз в жизни Курт Валландер нашел нужные слова НЕ ПОЗДНО!

Он попробовал через дверь. Она была заперта. Он отошел на шаг и помахал в сторону машины. Мартиссон подошел к нему. Он был лучшим в открывании закрытых дверей без использования силы. А когда предлагал выбить дверь - просто перед Куртом выебывался х) У него был фонарь и набор инструментов с собой. Валландер держал свет, пока Мартинссон работал. Это отняло у него больше,чем десять минут. Наконец-ито он открыл замок. Он забрал фонарь и вернулся обратно в машину.

Мавр может уходить... XD

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
------«На шаг позади»------
------------------------------------
------------------------------------

Прошло 2 года со смерти отца Курта, вероятно, это было в Пятой женщине

У его сотрудника Мартинссона был прицеп, и они в несколько рейсов отвезли оставшийся хлам на свалку под Хедескугой.

Мартинссон ответил не сразу.
– Не знаю почему, – сказал он задумчиво, – но у меня ощущение, что в том, что она говорит, что-то есть. Может быть. Не знаю.
Валландер насторожился. За эти годы он понял, что к догадкам Мартинссона надо относиться серьезно. Обычно он оказывался прав.

Он поднялся и пошел в комнату для совещаний. Мартинссон уже был там – свежепостриженный, загорелый. Валландер вспомнил, как два года назад Мартинссон чуть не бросил службу. Его дочку поколотили в школе – из-за того, что ее отец полицейский. Но Мартинссон все же остался. Для Валландера Мартинссон все еще был юношей, новичком, хотя, подумав, он с удивлением сообразил, что все остальные пришли уже после Мартинссона.

– А может быть, Сведберг, как и я, – сказал Валландер в дверях, – взял выходной в счет отпуска.
– Он уже отгулял отпуск, – уверенно заявил Мартинссон. – Полностью, ни одного дня не осталось.
Валландер поглядел на него с удивлением:
– А ты откуда знаешь? Сведберг, по-моему, не особенно склонен к откровенности.
– Я как-то попросил его выйти на неделю вместо меня. Он отказался – сказал, что решил взять отпуск целиком. Первый раз в жизни.

Через десять минут рядом с ним затормозила машина Мартинссона. Валландер заметил, что Мартинссон надел пиджак прямо на пижаму.
Они, стараясь ступать тихо, словно на вражеской территории, вошли в темную прихожую – он впереди, Мартинссон чуть сзади. Из-за закрытой двери в гостиную пробивался свет. Валландер слышал за спиной тяжелое дыхание Мартинссона. Он открыл дверь и отпрянул, так что чуть не сшиб Мартинссона. Тот перегнулся и тоже заглянул в комнату.
Валландеру показалось, что Мартинссон застонал. Этого ему никогда не забыть. Как Мартинссон стонал, словно больной ребенок, глядя на то немыслимое, что предстало их глазам.
Сведберг лежал на полу гостиной, с ногой, переброшенной через опрокинутый стул, – в странной позе, как будто у него вдруг не стало позвоночника.
Валландер стоял в дверях, окаменев от ужаса. Это был Сведберг. И он был мертв. Человека, с которым он проработал много лет, больше нет. Его странно перекрученный труп лежит перед ним на полу. Он никогда не сядет на свое обычное место, на длинной стороне стола, не будет почесывать лысину карандашом.
Впрочем, теперь у Сведберга не было лысины. Половина черепа была снесена.
Чуть поодаль лежала охотничья двухстволка. Брызги крови были повсюду, даже на стене в нескольких метрах от упавшего стула.
Валландер стоял неподвижно, с колотящимся сердцем. Он знал, что эта картина никогда не исчезнет из его памяти. Мертвый Сведберг, его изуродованная голова, опрокинутый стул и ружье на красном ковре с голубым кантом.
Вдруг пришла в голову идиотская мысль – теперь Сведберга не будет мучить его паническая боязнь ос.
– Что произошло? – срывающимся голосом спросил Мартинссон.
Валландеру показалось, что Мартинссон вот-вот заплачет. Сам он словно бы не до конца осознавал происшедшее. Сведберг погиб? Это невероятно, этого не может быть. Сорокалетний полицейский, почему он должен погибнуть? Он должен сегодня сидеть на оперативке. Сведберг с его лысиной, боязнью ос, с привычкой в одиночестве ходить в сауну по пятницам.
Тот, кто лежит на полу, не может быть Сведбергом. Это кто-то другой, похожий на Сведберга.
Валландер инстинктивно посмотрел на часы. Десять минут третьего. Они постояли несколько мгновений в дверях и снова вышли в прихожую. Валландер включил бра и увидел, что Мартинссона бьет крупная дрожь. Интересно, как он сам выглядит со стороны.
– Полный наряд, – тихо сказал он.
На столе в прихожей стоял телефон. Но автоответчика тут не было.
Мартинссон кивнул и взялся было за трубку.
– Подожди, – остановил его Валландер. – Надо подумать.
А что было думать? Может быть, он все еще надеялся на чудо? Что Сведберг вдруг встанет у них за спиной и скажет, что все это им только померещилось?
– Ты помнишь номер Лизы Хольгерссон? – спросил он.
У Мартинссона была редкостная способность запоминать адреса и телефонные номера. Их было двое таких – Мартинссон и Сведберг. Теперь остался один Мартинссон.
Мартинссон, заикаясь, пробормотал номер. Лиза Хольгерссон взяла трубку после второго сигнала.

– Попроси разрешения воспользоваться их квартирой, – сказал он. – Сюда лучше бы никому не заходить, а на лестнице тесно.
Мартинссон кивнул. Глаза его покраснели, его бил озноб.

– Ни хрена я не знаю, кроме того, что меня подняли среди ночи и вызвали на Малую Норрегатан. Мартинссон мямлил какую-то чушь, что на него непохоже. Не проснулся, что ли. А в чем дело?

Он дождался шести часов и позвонил Мартинссону – тот вставал очень рано.
– Надеюсь, не разбудил, – сказал Валландер.
– Если бы ты позвонил мне в десять вечера, наверняка разбудил бы. Но не в шесть утра. Я иду в сад – хочу прополоть клумбы.

Да просто ржаки ради х)

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
------«На шаг позади»------
------------------------------------
------------------------------------

Продолжение

На первой странице красовалось фото женщины, которую, может быть, зовут Луиза. Не останавливаясь, он прочитал заметку.
– Кто этим занимается?
– Мартинссон. Он должен проверять все поступившие сигналы.
– Важно ничего не упустить.
– Мартинссон у нас дотошный.
– Не всегда.

– Позвоним, не откладывая? – поинтересовался Мартинссон.
– Лучше бы съездить, – сказал Валландер. – Ладно, начнем со звонка.
– Звонить надо тебе, – решительно сказал Мартинссон. – Датчане меня не понимают.
– Это ты их не понимаешь, – дружелюбно заметил Валландер. – Поскольку не умеешь слушать как следует.
– Я лучше узнаю, где находится Бернсё, – сказал Мартинссон, – кстати, почему это так важно?
– Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. – Валландер уже набирал номер на своем мобильнике.

– Я сегодня ездил туда, в лес, – сказал Валландер, – и мне показалось, что за мной кто-то следит. В темноте, незаметно. Скорее всего, просто воображение разыгралось, но полной уверенности нет. Во всяком случае, я вызвал Эдмундссона с его собакой. Что, если за нами кто-то следит?
– Я точно знаю, что сказал бы Сведберг по этому поводу.
Валландер ошарашенно поглядел на него:
– Сведберг?
– Сведберг иногда рассказывал про своих индейцев. Помню, мы как-то с ним наблюдали за паромным терминалом… это было, по-моему, в восемьдесят восьмом году, ранней весной. Была какая-то афера с контрабандой, если ты помнишь. Сидим мы в машине, и, чтобы не заснуть, Сведберг травил всякие истории про индейцев. Мне запомнилось, как индейцы проверяют, не следит ли кто за ними. Надо остановиться. Надо знать, когда остановиться, спрятаться и подождать того, кто идет по твоему следу.
– И что сказал Сведберг?
– Что нам тоже иногда полезно остановиться и оглянуться.
– И кого мы увидим?
– Того, кто там есть, а быть не должно.
Валландер задумался.
– То есть в нашем случае это означает, что надо организовать наблюдение за домом. На тот предмет, если кому-то взбредет в голову сделать то же, что и мы – порыться в Исиных вещах. Это ты имел в виду?
– Примерно.
– Давай без «примерно». Это или не это?
– Я говорил только о том, что сказал бы Сведберг, – обиделся Мартинссон.
Валландер понял, насколько он устал. Все раздражает. Надо бы извиниться перед Мартинссоном… и там, на тропе, надо было бы поговорить с Анн-Бритт Хёглунд. Но он опять-таки промолчал. Они вернулись в комнату Исы. Парик по-прежнему лежал на письменном столе, рядом с телефоном Валландера. Валландер опустился на колени и заглянул под кровать. Там было пусто. Он встал, и вдруг у него сильно закружилась голова. Он покачнулся и схватился за рукав Мартинссона.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Когда-то я мог не спать несколько ночей подряд – и ничего. А теперь… Сам поймешь в свое время…

Он швырнул трубку с такой силой, что рычаг сломался. Вошедший Мартинссон вздрогнул. Валландер, не глядя на него, растерзал телефонный аппарат и выкинул в корзину для бумаг. Мартинссон с опаской смотрел на него, словно боясь и сам стать жертвой внезапного бешенства, потом махнул рукой и повернулся, чтобы выйти.

Он набрал номер Мартинссона. Тот ответил после второго сигнала – Валландер знал, что Мартинссон всегда держит телефон рядом с постелью.
– Это Курт, – сказал он. – Извини, что разбудил.
– Что случилось?
По голосу было слышно, что Мартинссон еще не проснулся.
– Надо вставать, – сказал Валландер. – Умойся холодной водой. Я перезвоню через три минуты.
Не слушая протестов Мартинссона, он положил трубку и посмотрел на часы. С трудом дождавшись, когда пройдут три минуты, снова набрал номер. Скоро сядет аккумулятор в мобильнике – он, как всегда, забыл взять запасной.
– Слушай внимательно, – сказал он. – Я не могу долго говорить. Батарейка садится. У тебя есть под рукой чем писать?
Мартинссон был теперь бодр и энергичен.

В Шерлоке у Дойля было примерно что-то такое... Вопрос знатокам: откуда он это знал? XD

– Эту квартиру надо прочесать основательно, – сказал он. – И подвал и чердак. Сейчас, я думаю, от меня больше толку в Истаде. А насчет секты надо как можно быстрее выйти на Интерпол и связаться с американцами. Мартинссон будет в восторге от такого поручения.
– Он мечтает быть агентом ФБР в Америке, а не рядовым сыщиком в Истаде.
– Все мы мечтаем, – сказал Валландер, пытаясь защитить Мартинссона, но получилось неуклюже.

Мартинссон вывалил бумаги на стол.
– У бумаг есть фундаментальное свойство – исчезать, – сказал Мартинссон. – Когда везде будут компьютеры, такое станет невозможным.
– Только через мой труп, – буркнул Валландер. Он не особенно доверял компьютерам.
– Программа КСП стартует уже в сентябре, – сказал Мартинссон. – Придется осваивать.
Валландер знал, что КСП означает «компьютеризация следственных процедур», но что за этим стоит, он не имел ни малейшего представления. Утверждали, что путем формализации стандартных процедур у полицейских страны высвободится как минимум полмиллиона рабочих часов. Но Валландер сильно в этом сомневался, представляя, сколько часов того же драгоценного времени уйдет на то, чтобы выучить таких, как он, управляться со всей этой техникой. К тому же он был совершенно уверен, что полиостью никогда ее не освоит.
Он угрюмо посмотрел в корзину – на одной из только что выкинутых им бумаг было крупно написано: «ПРИНДОК».
– ПРИНДОК, – сказал он. – Это имеет отношение к новой системе?
Мартинссон выглядел приятно удивленным.
– Тебе знаком этот термин? Это значит «Средства принуждения и система оперативного документирования».
– Я слышал про это, – сказал Валландер уклончиво.
– Когда придет время, я тебя научу, – сказал Мартинссон. – Это гораздо проще, чем ты думаешь.
Мартинссон ушел и появился минут через пять с бумагами в руках.
– Они лежали на моем столе. А должны были лежать на твоем. Народ все пропускает мимо ушей.

И снова немного Мартинссона-технодрочера х) Вырисовывается новый ОТ3 - Мартинссон/компьютер/Курт XD

Мартинссон подошел к окну. Валландер видел, как ему тяжело. Долго ли он еще выдержит? Когда-то Мартинссон выбрал профессию из высоких побуждений. В те годы служба в полиции казалась молодежи все менее привлекательной. А потом к полицейским и вовсе относились с презрением. Но Мартинссон стоял на своем – каждое общество имеет такую полицию, какую оно заслуживает. И он хотел стать хорошим полицейским. И стал. Но в последнее время Валландер видел, что его мучают сомнения. Он не был уверен, хватит ли коллеге пороха доработать до пенсии, особенно если у него появится выбор.

Ему снова приснился отец. Какие-то неясные картинки детства, запах скипидара. Потом прыжок через несколько десятилетий – поездка в Рим. Внезапно на Испанской лестнице появляется Мартинссон. Валландер точно знает, что это Мартинссон, хотя тот выглядит как маленький ребенок. Валландер окликает его, но Мартинссон его не слышит. Потом – ничего. Пустота. Сон обрывается.

– Сможем обработать фотографию? – спросил он. – Это требует специальных знаний и владения программой.
– Думаю, Мартинссон справится, – сказал Валландер. – Но если у него возникнут малейшие затруднения, могу вас заверить, что он не станет упорствовать и обратится к профессионалам.

Он пошел в кабинет Мартинссона – тот вместе с Анн-Бритт рассматривал портрет на экране компьютера – Луиза с мужской прической. Без парика.
– Я использую программу, разработанную в ФБР, – сказал Мартинссон. – Мы можем примерить тысячи причесок, бород и усов. Даже можно угри добавить.
– Не думаю, чтобы у него были угри, – сказал Валландер. – Самое важное – угадать, что у него под париком.
– Я тут кое-что разузнала, – сказала Анн-Бритт. – Я позвонила мастеру по парикам в Стокгольм и спросила, есть ли какой-то лимитирующий фактор. Иными словами – как много собственных волос можно уместить под париком. Оказалось, что на этот вопрос однозначно ответить невозможно.
– То есть он вполне может иметь пышную шевелюру, – задумчиво заключил Валландер.
– Эта программа много чего умеет, – перебил Мартинссон. – Она может, к примеру, оттопыривать и прижимать уши. Носы сплющивать.

Он подумал, что сейчас они как раз в том составе, в каком бы ему и хотелось работать, – ближайшие сотрудники. Анн-Бритт и Мартинссон. Даже Ханссон не входил в этот его узкий круг.

Щенооочки х)

– Если мне скажут, что и у Брура Сунделиуса аналогичные отклонения, я легко в это поверю, – заметил Мартинссон.
Валландеру не понравилась интонация Мартинссона. В ней угадывалось плохо скрытое презрение.

Ололо, гомофобия? х)

– Так с чего мне начинать? – сказал Мартинссон. – С базы данных? С соседей? С поисков Ларстама?
– Хорошо бы все сразу, – сказал Валландер. – Но если ты нароешь что-то на него, это нам очень поможет. Мы должны узнать о нем все.

Фак слип, Магнус, ну быстро пошел совершать невозможное. С любовью, твой начальник

– Ты хочешь сказать, что за этим стоит еще и любовный треугольник?
– Не за этим, а прямо посередине.

Некоторые фразочки, сотворенные переводчиками от себя ли, от автора ли оказываются-таки весьма забавными и удачными х)

– Я уже искал, – сказал Мартинссон. – Его там, скорее всего, нет.
Когда он успел, с удивлением подумал Валландер. Ответ мог быть только один – Мартинссон соврал, когда сказал, что часок поспал. Он тоже не прилег. А соврал, потому что беспокоился за Валландера.
Валландер не знал, умилиться ему или разозлиться. Решил не подавать вида.

Оу, как трогательно...

В начале восьмого все были на месте. Мартинссон и Анн-Бритт переоделись. Валландер критически их осмотрел – официанты как официанты – и ушел в комнату за стойкой администратора

ohgod

Мальчик был очень похож на отца. Та же застенчивость, что время от времени проглядывала и у Мартинссона.

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
-------«Глухая стена»-------
------------------------------------
------------------------------------

Валландер купил тренировочный комбинезон и кроссовки и начал систематически соершать прогулки. Но когда Мартинссон предложил бегать вместе, наотрез отказался.

Он сходил в кафетерий, налил себе стакан воды и чашку кофе. За одним из столиков сидела шумная компания молодых полицейских, новичков, присланных в Истад за последние несколько лет. Валландер кивнул, поздоровался. Разговор у них шел об учебе в Полицейской академии.

На столе перед ним лежала папка с красной наклейкой, на которой Мартинссон написал: «Чертовски срочно!» Валландер знал, что найдет в папке.

Стук в дверь отвлек его от размышлений. На пороге стояла Анн-Бритт Хёглунд. Как обычно, бледная, усталая. Изменилась она с тех пор, как приехала в Истад, подумал Валландер. Среди однокурсников в Полицейской академии она была одной из лучших и в Истад приехала переполненная энергией и честолюбивыми планами. Силы воли ей по-прежнему не занимать. Но все-таки она изменилась. Бледность в ее лице шла изнутри.

Валландер решительно помотал головой:
- Мартинссон с удовольствием тебя выручит. Вдобавок он занимался политикой. И привык выступать.

Вошел Мартинссон. Он вечно спешил и, как правило, в дверь не стучал. С годами у Валландера все больше крепла уверенность, что Мартинссон хороший полицейский. Но есть у него один изъян: ему хочется заняться чем-нибудь другим. В последние годы он не раз всерьез подумывал уйти из полиции. Особенно после того, как его дочку побили на школьном дворе просто потому, что ее папа работает в полиции. Одного этого оказалось достаточно. Тогда Валландер сумел убедить его остаться. Мартинссон был упрям, а порой выказывал и изрядную проницательность. Правда, упрямство подчас оборачивалось нетерпеливостью, а проницательность пропадала втуне, поскольку основополагающую работу он проделывал небрежно.

Валландер взглянул на Мартинссона едва ли не умоляюще:
- Что вообще происходит?
- Не знаю.
Комиссар заметил, что Мартинссон злится.
- Черт побери, две молоденькие девчонки!
- Да. И похоже, они ничуть не раскаиваются.
Оба замолчали. На миг Валландер почувствовал себя совершенно опустошенным. В конце концов Мартинссон нарушил тягостную тишину:
- Теперь тебе понятно, почему я так часто думаю об уходе из полиции?
Валландер снова ожил:
- А тебе самому понятно, почему так важно не делать этого? - Он встал, подошел к окну. - Как Лундберг?

- Знаешь, вчера вечером, перед сном, мне кое-что пришло в голову. Ты давно был на учебных стрельбах?
Валландер задумался:
- Года два назад.
- Вот и я тоже. А это плохо. Ханссон тренируется самостоятельно. В стрелковом клубе. Как обстоит у Анн-Бритт, я не знаю. Наверно, она по-прежнему боится стрелять, после того случая пару лет назад. Но ведь, согласно инструкции, мы должны тренироваться регулярно. В рабочее время.
Ежу ясно, куда клонит Мартинссон. Какая уж тут регулярность, если не бывал в тире несколько лет. Вдобавок в чрезвычайных обстоятельствах отсутствие тренировки грозит опасностью.
- Я об этом не думал, - сказал Валландер. - Но ты безусловно прав, хорошего тут мало.
- Сильно подозреваю, что я и в стенку не попаду, - обронил Мартинссон.

Валландер не нашел что сказать. Своим нытьем Мартинссон кого хочешь задолбает. Он вернулся к себе.

Комиссар встал, сходил в кафетерий за кофе, потом прошел к Мартинссону, который обычно тоже спозаранку торчал на работе. Дверь была открыта. Как только Мартинссон умудряется работать при распахнутых дверях? Сам Валландер испытывал настоятельную необходимость держать свою дверь закрытой, иначе он не мог сосредоточиться.

Мартинссон, который очень пекся о своем здоровье, поспешил отъехать на стуле подальше от него.

Мартинссон стоял у окна, разговаривал по телефону. Поскольку он был немногословен и говорил тихо, никто не сомневался, что беседует он с женой. Валландер много раз диву давался, о чем они могут так долго рассуждать, ведь всего часом раньше вместе завтракали. Не иначе как Мартинссону приспичило дать волю своим опасениям насчет того, не перекинется ли на него валландеровская простуда.

Как и в первый раз, эти имена ничего ему не сказали. Он набрал номер Мартинссона, тот сразу же снял трубку.
- Я насчет парней с ключами. Ты часом не проверял по нашим базам, у нас ничего на них нет?
- А что, надо было проверить?
- Да нет. Просто я привык к твоей скрупулезности.
- Могу посмотреть прямо сейчас.
- Подождем пока. От патологоанатомов ничего не слышно?

Не в пример Валландеру, Мартинссон нежно любил свои компьютеры. Если у кого-нибудь в управлении возникали проблемы с новой техникой, все шли именно к Мартинссону.

- Ты с кем разговариваешь?
Валландер обернулся. На пороге стоял Мартинссон. Как из-под земли вырос. Во всем управлении он один ходит совершенно бесшумно.
- Сам с собой, - твердо произнес Валландер. - С тобой так не бывает?
- Если верить моей жене, я разговариваю во сне. Это ведь одно и то же?
- Ты чего хотел?
- Я проверил по нашим базам всех, кто имеет ключи от подстанции. Никто из них у нас не числится.

Было уже десять вечера, четверг на исходе. Из дежурной части, куда поступали все ночные сообщения, доносились тихие звуки радио. В остальном все тонуло в тишине. Мартинссон пил чай с сухариком. Валландер, не снимая куртки, сел напротив.
- Как доклад?
- Ты уже спрашивал.
- Раньше я и сам любил выступать перед народом. А сейчас уж и не знаю, смогу ли.
- Меня-то наверняка перещеголяешь. Впрочем, если хочешь знать, ни много ни мало девятнадцать дам слушали меня затаив дыхание, хотя и с некоторой робостью, когда я говорил о довольно-таки кровавых аспектах нашей общественно полезной работы. Очень милые дамы, и вопросы они задавали деликатные, несущественные, а ответы мои наверняка бы пришлись по вкусу нашему высокому начальству. Этого достаточно?

Мартинссон не уходил, топтался у стола:
- Я понимаю, ты расстроен. Из-за фотографии этой в газете…
Валландер пристально посмотрел на него:
- Каково твое мнение?
- О чем?
- Виноват я или нет?
- Пощечину ты ей дал, это ясно. Но я думаю, все было так, как ты говоришь. То есть сперва она кинулась с кулаками на свою мамашу.
- Я для себя все решил, - сказал Валландер. - Если мне повесят выговор, я уйду.
Он удивился собственным словам. Мысль уйти в отставку, если внутреннее расследование закончится не в его пользу, до сих пор даже в голову ему не приходила.
- Тогда мы поменяемся ролями.
- Как это?
- Мне придется убеждать тебя остаться на службе.
- У тебя не получится.
Мартинссон не ответил. Взял папку и ушел. А Валландер остался. Немного погодя в кафетерий зашли двое полицейских из ночной смены, кивком поздоровались. Валландер рассеянно слушал их разговор: один из них подумывал купить к весне новый мотоцикл.

Будь с ним Мартинссон, он бы попросил его включить компьютер. Мартинссон проделал бы это с превеликим удовольствием. Сам же он робел прикоснуться к машине. Опять подумал, не позвонить ли Мартинссону. Но медлил.

- Ты в компьютерах разбираешься? - спросил комиссар.
- Я не больше других понимаю, как они работают, - ответил Нюберг. - Но включить могу, если хочешь.
Валландер покачал головой:
- Лучше пусть Мартинссон. Он мне никогда не простит, если я подпущу к машине кого-нибудь другого.

Так и запишем: Мартинссон - технодрочер XD +1 к моей версии в версе со Старком

Валландер не ответил. Не знал, что сказать. Подъехал Мартинссон, припарковался за одной из полицейских машин. Комиссар пошел ему навстречу.
Мартинссон, в тренировочном комбинезоне, вылез из автомобиля. Неодобрительно покосился на пятно, которым Валландер украсил его куртку, но промолчал.

Бедный Мартинссон одолжил Курту куртку, а тот еще и умудрился ее горчицей обляпать, подлец XD

- Есть важный вопрос, - сказал комиссар Мартинссону - Постарайся вспомнить, лежал ли труп точно так же, когда ты нашел его в первый раз.
Мартинссон кивнул, не спеша обошел вокруг покойника. Комиссар знал, что память у него хорошая, но Мартинссон отрицательно покачал головой.

Еще одно общее замечание без цитат: Мартинссон телефонистка блеать - ANSWER ALL THE CALLS! И постоянно он до кого-то дозванивается, звонитт и связывается. Дайте уже несчастному мужику хотя бы половину зарплаты секретарши сверх!

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
-------«Глухая стена»-------
------------------------------------
------------------------------------

Продолжение 1

Около двенадцати они были на Руннерстрёмсторг. Мартинссону не терпелось врубить компьютер, но Валландер первым делом потащил его в потайную комнату с алтарем.
- Иным людям киберпространство дурит мозги. - Мартинссон покачал головой. - Не мансарда, а сущий застенок, не по себе мне тут.
Комиссар не ответил. Он думал о том, что сказал Мартинссон. О слове «пространство», которое фигурировало и в журнале Фалька.
Пространство, где было пусто. Никаких сообщений.
Что это за сообщения? - думал Валландер. Я бы сейчас что угодно отдал, только бы узнать.
Мартинссон снял куртку, сел за компьютер. Валландер стал у него за плечом.
- Программы тут наверняка чертовски продвинутые, - сказал Мартинссон, включая машину. - И процессор до невозможности быстродействующий. Я не уверен, что сумею с ним совладать.
- Ты все-таки попробуй. Если не получится, вызовем компьютерщиков из Стокгольма.
Мартинссон не ответил. Молча смотрел на монитор. Встал, заглянул на заднюю сторону. Валландер наблюдал за ним. Мартинссон опять сел. Экран осветился. Замелькали какие-то символы, и в конце концов появилось изображение звездного неба.
- Похоже, он сразу автоматически подключается к какому-то серверу.
Опять пространство, подумал Валландер. В логике Тиннесу Фальку никак не откажешь.
- Хочешь, чтобы я объяснял тебе все, что делаю? - спросил Мартинссон.
- Я все равно вряд ли пойму.
Мартинссон открыл жесткий диск. На экране появился перечень файлов - столбец кодовых обозначений. Валландер надел очки, перегнулся через мартинссоновское плечо - ряды цифровых и буквенных комбинаций. Мартинссон выделил верхнюю слева, попробовал открыть. Кликнул мышкой один раз, потом другой и неожиданно вздрогнул.
- Ты чего? - спросил комиссар.
Мартинссон указал на правую часть экрана, где замигала маленькая световая точка.
- Не знаю, прав ли я, - медленно проговорил он, - но, по-моему, кто-то сейчас мог заметить, что мы пытались открыть файл, не имея права доступа.
- Как такое возможно?
- Этот компьютер связан с другими.
- Значит, кто-то видел, что мы пробуем запустить эту машину?
- Примерно так.
- И где этот человек находится?
- Да где угодно, - ответил Мартинссон. - На уединенной ферме в Калифорнии. Или на острове у берегов Австралии. А может, в квартире прямо под нами.
Валландер недоверчиво покачал головой:
- Уму непостижимо.
- Благодаря компьютеру и Интернету ты всегда в центре мира, где бы ни находился географически.
- Так ты сумеешь его открыть?
Мартинссон взялся за работу. Валландер ждал. Минут через десять Мартинссон отодвинул стул:
- Доступ закрыт. Все файлы заблокированы сложными кодами, которые в свою очередь имеют защитную систему.
- Значит, сдаешься?
Мартинссон улыбнулся:
- Пока нет. Рановато.
Он снова пробежался по клавишам.
И почти сразу же изумленно ахнул.
- Что там?
Мартинссон задумчиво смотрел на экран:
- Я не вполне уверен. Но кажется, всего несколько часов назад кто-то заглядывал в этот компьютер.
- Откуда это видно?
- Долго объяснять.
- Ты вправду уверен?
- Пока что не совсем.
Валландер молча наблюдал, как пальцы Мартинссона жмут на клавиши. Десять минут спустя Мартинссон встал:
- Да, я не ошибся. Кто-то залезал в компьютер вчера или нынче ночью.
- Точно?
- Да.
Они посмотрели друг на друга.
- Выходит, кто-то еще, кроме Фалька, имеет доступ к его файлам.
- Причем вовсе не хакер, - сказал Мартинссон.
Валландер молча кивнул.
- И как это понимать? - спросил Мартинссон.
- Не знаю. Рано еще делать выводы.
Мартинссон снова сел и продолжил работу.
В половине пятого сделали перерыв. Мартинссон пригласил Валландера к себе домой пообедать. Около половины седьмого они вернулись в мансарду Валландер понимал, что в его присутствии нет нужды. Но не хотел оставлять Мартиссона одного.
В десять Мартинссон сдался:
- Не могу пробиться. В жизни не видал такой защиты. Там внутри словно бы тысячи километров колючей проволоки под током. Непреодолимые защитные стены.
- Ясно, - сказал Валландер. - Вызовем компьютерщика из Стокгольма.
- Пожалуй, - с сомнением ответил Мартинссон.
- А что, есть другой вариант?
- Вообще-то есть, - продолжал Мартинссон. - Парнишка по имени Роберт Мудин. Живет в Лёдерупе. Неподалеку от дома твоего отца.
- А кто он?
- Обыкновенный юнец девятнадцати лет от роду. Насколько я знаю, пару недель назад вышел из тюрьмы.
Валландер недоуменно воззрился на коллегу:
- И чем же он нам поможет?
- Не так давно Роберт Мудин сумел влезть в базы данных пентагоновского суперкомпьютера. Его считают одним из лучших хакеров в Европе.
Валландер колебался. Однако идея Мартинссона была весьма и весьма заманчива. И он решительно произнес:
- Езжай за ним. А я пока проверю, как там дела у Ханссона с его собачниками.
Мартинссон сел в машину и погнал в Лёдеруп.

МОАР технодроча! XD +1 к моей версии капания Магнусом слюны на Тоне в юности

Они помолчали, вспоминая покойного коллегу. Валландер снова воочию увидел убитого Сведберга на полу его собственной гостиной и услышал за спиной горестный возглас Мартинссона.

- Ты где? - спросил Валландер.
- Дома.
- Почему? Не нашел Мулина?
- Мудина. Роберта Мудина. Просто у меня возникли сомнения.
- Какие же?
- Ну, ты сам знаешь, как бывает. По инструкции нам не разрешается почем зря привлекать к работе посторонних лиц. Вдобавок Мудин сидел в тюрьме. Правда, всего лишь несколько месяцев.
Валландер понял: Мартинссон сдрейфил. Такое с ним и раньше бывало. Раз-другой они даже поцапались из-за этого. Комиссару иногда казалось, что Мартинссон слишком уж осторожничает. Он не употреблял слова «трусит», хотя в глубине души имел в виду именно это.

В эту минуту комиссар полностью осознал всю бессмысленность своей затеи. Зря он среди ночи потащил сюда Роберта Мудина. Мартинссон был прав. Признался он себе и кое в чем еще, хоть и неохотно: на своем он настоял потому только, что у Мартинссона возникли сомнения.

Валландер вернулся к себе. Было без четверти двенадцать. Он позвонил Мартинссону, рассказал о ночных событиях. Мартинссон слушал, не говоря ни слова. Комиссар начал злиться, но взял себя в руки и попросил Мартинссона поехать на Руннерстрёмсторг встретить Роберта Мудина. Ключи Валландер передаст ему внизу, в холле.
- Пожалуй, будет небесполезно посмотреть, как мастер одолевает защиту, - заметил Мартинссон.
- Повторяю: всю ответственность я беру на себя, - сказал Валландер. - Но я не хочу, чтобы Роберт был там один.
Мартинссон сразу учуял в голосе Валландера легкую иронию и перешел к обороне:
- Не каждый может, как ты, плюнуть на служебные инструкции.
- Знаю, - нетерпеливо ответил Валландер. - Ты, разумеется, прав. И все-таки я не пойду за разрешением ни к прокурору, ни к Лизе.

Нюберг забрал свою чашку и ушел. Валландер стащил несколько сухариков из личных запасов Мартинссона и вернулся к себе.

- В юности я мечтал о море, - обронил Мартинссон.
- Я тоже. Все, наверно, через это прошли, а? - отозвался Валландер, после чего перешел к делу.

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
-------«Глухая стена»-------
------------------------------------
------------------------------------

Продолжение 2

Мартинссон устало покачал головой:
- Все-таки я не вижу логики. Я готов понять насчет норок. Защитники животных перешли в атаку. И насчет аварии тоже могу понять. Нам продемонстрировали уязвимость общества. Но что хотят продемонстрировать, устроив хаос в машинном отделении парома?
- Тут как с костяшками домино. Упадет одна - начинают валиться все. Цепная реакция. Первая костяшка - это Фальк.
- А как в эту картину вписывается убийство Лундберга?
- В том-то и дело, что никак. И я начинаю подумывать об иной версии.
- Что Лундберг фактически не связан с прочими событиями?
Валландер кивнул. Когда хотел, Мартинссон соображал быстро.

Мартинссон сделал запись в блокноте и продолжил беседу с полькой. Валландер частенько завидовал его хорошему английскому. Сам он, как ему казалось, говорил по-английски прескверно. Путешествуя вместе с ним, Линда вечно насмехалась над его дурным произношением. Капитан Сунд проводил Валландера вверх по лестницам.

Ай-на-нэ, асынамолодец! х) Значит я не врал и не загонялся насчет того, что Магнус в Америке не пропадет и по-английски лабать может хорошо, пусть и с акцентом

- Иной раз ты меня удивляешь. Ведь все видишь и все слышишь. Ты опытный полицейский и знаешь, как мотивировать коллег. Но вместе с тем словно бы совсем слепой.
Валландера будто ударили под дых. Он молчал, ожидая продолжения.
- Ты всегда хорошо отзываешься о Мартинссоне. Он, мол, идет по твоим стопам. Вы успешно сотрудничаете.
- Я постоянно опасаюсь, как бы он не ушел в отставку.
- Он не уйдет.
- Мне он часто говорит об отставке. А ведь он в самом деле хороший специалист.
Анн-Бритт посмотрела на него в упор.
- Мне бы не стоило этого говорить. Но я скажу. Ты чересчур ему доверяешь.
- О чем ты?
- Он интригует у тебя за спиной. Как по-твоему, зачем он у Лизы торчит? Обсуждают, не пора ли тут кое-что обновить. Иными словами, не пора ли тебе уступить дорогу Мартинссону.
Валландер ушам своим не поверил:
- И каким же образом он интригует у меня за спиной?
Она сердито швырнула на стол нож для бумаги:
- Я тоже не сразу заметила. Но Мартинссон вправду интригует. Хитрый ловкач. Ходит к Лизе и жалуется на то, как ты ведешь расследование.
- Он считает, что я веду его неправильно?
- Так прямо он не говорит. Выражает легкое недовольство. Слабое руководство, странные приоритеты. Вдобавок он сразу побежал к Лизе и доложил, что ты думаешь привлечь на подмогу Роберта Мудина.
Валландер изумился:
- Я просто поверить не могу.
- А надо. Только надеюсь, ты понимаешь, что все это строго между нами.
Валландер кивнул. Боль под ложечкой усилилась.
- По-моему, тебе следует все это знать. Вот.
Валландер посмотрел на нее:
- Может, ты и сама думаешь так же?
- Я бы сказала. Напрямик. Без обиняков.
- А Ханссон? Нюберг?
- Я говорю о Мартинссоне. И больше ни о ком. Он рвется на трон.
- Но он же все время уверял, что даже не знает, хватит ли у него сил продолжать службу?
- Ты часто повторяешь, что надо смотреть вглубь, под поверхность, искать подоплеку. А Мартинссона всегда воспринимал поверхностно. Я заглянула поглубже. И увиденное мне не нравится.
Валландера словно парализовало. Утренняя радость исчезла без следа. Внутри нарастало бешенство.
- Я припру его к стенке, - сказал он. - Припру к стенке прямо сейчас.
- Вряд ли это разумно.
- А как прикажешь дальше работать с таким человеком?
- Не знаю. Но момент неподходящий. Начнешь разборку сейчас, только дашь ему новые козыри. Ты, мол, неуравновешен. И пощечина, которую ты влепил Эве Перссон, отнюдь не случайность.
- Вероятно, тебе известно и о том, что Лиза собирается отстранить меня от расследования?
- Это не Лиза, - с горечью сказала Анн-Бритт. - Это Мартинссон предложил.
- Откуда ты знаешь?
- У него есть слабое место. Он доверяет мне. Думает, я с ним заодно. Хотя я сказала ему, чтобы он прекратил копать под тебя.
Валландер встал с кресла.
- Ты все-таки повремени с разборкой, - повторила она. - Взгляни с другой стороны: раз я тебе об этом рассказала, у тебя есть преимущество. Вот и воспользуйся им в нужный момент.
Тут она права, подумал комиссар.
Он прошел прямиком к себе в кабинет. К возмущению примешивалась печаль. Пожалуй, он бы поверил, если бы речь шла о ком-то другом. Не о Мартинссоне. Только не о Мартинссоне.

+1 к амбициозности

Мартинссон встретил комиссара широкой улыбкой:
- Я пробовал связаться с тобой. Здесь такие дела творятся!
Открывая дверь комнаты, где Мудин и Мартинссон сидели за фальковским компьютером, Валландер был напряжен как струна. Руки чесались врезать Мартинссону по физиономии и дать втык за интриги и лицемерие. Но Мартинссон улыбался и сразу же завел речь о своих новостях. Пожалуй, оно и к лучшему, отсрочка не повредит. В свое время комиссар с глазу на глаз все выскажет, рассчитается по полной с этим двурушником. Вдобавок при виде мартинссоновской улыбки у него мелькнула надежда, что Анн-Бритт по ошибке превратно истолковала ситуацию. Ведь у Мартинссона вполне могли быть уважительные причины для визита к Лизе Хольгерссон. К тому же Мартинссон подчас и мысли свои выражал весьма невразумительно, так что не всегда и поймешь как надо.
Впрочем, в глубине души Валландер сознавал, что просто ищет Мартинссону оправдание. Анн-Бритт не сгущала краски. И сказала ему все потому, что сама была возмущена.
Хотя сейчас все же лучше ухватиться за оправдательную соломинку. Разборка так или иначе неизбежна. Придет день, когда ее уже не отодвинешь.

У него не было ни малейшего желания общаться с Мартинссоном сверх необходимого. Его по-прежнему терзали сомнения насчет того, что в словах Анн-Бритт правда, а что нет. И пусть это самообман, но ему хотелось, чтобы Анн-Бритт ошиблась. Крах дружеских отношений с Мартинссоном создаст практически невыносимую рабочую обстановку. Гнет предательства слишком тяжел. Вместе с тем в глубине души гнездилась тревога: что-то происходит. Незримо для него. Но это что-то способно резко изменить его позицию. Вот почему он испытывал возмущение и горечь. В особенности было уязвлено его честолюбие. Ведь он столько лет учил Мартинссона, точно так же как Рюдберг некогда учил его, помог ему стать тем, что он есть. Но сам Валландер никогда не интриговал, не стремился умалить или поставить под вопрос безусловный авторитет Рюдберга.

Сколько он так просидел, погруженный в раздумья, одному богу известно. Вдруг кто-то стукнул по лобовому стеклу. Комиссар вздрогнул. Возле машины стоял Мартинссон с широкой улыбкой на лице и пакетом венских булочек в руках. Увидев его, Валландер против воли обрадовался. В иной ситуации он наверняка бы рассказал коллеге про девчонку, которую отвез в больницу, однако сейчас промолчал. Только вылез из машины.

Мартинссон кивнул. У Валландера эта его деловитость вызвала досаду. Черта лысого ты заметишь, что я сижу в раздумьях за закрытой дверью! - подумал он.

Вдали послышались полицейские сирены.
- Почему ты их не предупредил, чтоб помалкивали! - Комиссар не скрывал раздражения.
- Ханссон мог бы и сам допереть.
- Ты слишком много хочешь!

А они с Куртом друг друга стоят...

На пороге кафетерия он столкнулся с Мартинссоном. Все эти дни его одолевала странная нерешительность, совершенно ему несвойственная. Обычно он безбоязненно вторгался прямо в очаг конфликта, однако случившееся между ним и Мартинссоном было сложнее и глубже. Дело шло об утраченной общности, о предательстве, о конце дружбы. И сейчас, встретившись с Мартинссоном, он вдруг понял: время пришло. Откладывать разговор больше нельзя.
- Надо поговорить, - сказал он. - Найдешь время?
- Я ждал тебя.
Они вернулись в комнату для совещаний, которую покинули несколько часов назад. Валландер начал без обиняков:
- Я знаю, ты интригуешь за моей спиной. Болтаешь всякую чепуху. Поставил под сомнение мою способность руководить этим расследованием. Почему ты делал это тайком, вместо того чтобы прийти ко мне, ответить можешь только ты сам. Но у меня, разумеется, есть версия. Ты меня знаешь. Знаешь ход моих умозаключений. И я однозначно толкую твои поступки как обеспечение основы для дальнейшей карьеры, к которой ты стремишься любой ценой.
Ответил Мартинссон спокойно. И явно давно отрепетировал свои слова:
- Я говорю только то, что есть. Ты потерял хватку. Хотя, наверно, меня можно упрекнуть, что я не сказал этого раньше.
- Почему ты не сказал мне самому?
- Я пытался. Но ты не слушаешь.
- Слушаю.
- Тебе кажется, что слушаешь. А это не одно и то же.
- Почему ты сказал Лизе, что на поле я отказался от твоей помощи?
- Она, видимо, неправильно поняла.
Валландер посмотрел на него. Руки чешутся врезать еще разок по физиономии, но он этого не сделает. Ему стало невмоготу. Мартинссона ничем не проймешь. Он свято верит в собственные измышления. Во всяком случае, будет упорно их отстаивать.
- Хочешь сказать что-то еще?
- Нет, - отозвался Валландер. - Сказать мне больше нечего.
Мартинссон повернулся и ушел.
Комиссару казалось, будто вокруг рушатся стены. Мартинссон сделал выбор. Дружбе конец, нет ее больше. И сейчас он с растущим страхом спрашивал себя, а была ли она вообще. Или Мартинссон все время ждал случая нанести удар.
Волны печали накатывались одна за другой. Потом нахлынула злость, вздыбилась огромным валом.
Нет, он не сдастся. И еще не один год будет вести в Истаде самые сложные расследования.
Однако ощущение утраты было сильнее злости. И снова он подумал: как быть? Как все это выдержать?

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
-«Перед заморозками»-
------------------------------------
------------------------------------


В половине восьмого она пошла в полицию, чтобы встретиться с Мартинссоном, давнишним сотрудником Курта Валландера, приставленным к ней в качестве старшего наставника. Не то чтобы работать с нею вместе — нет, Линде, как и другим аспирантам, предстояло начать со службы в отделе охраны порядка и патрулировать улицы на машине в составе разных экипажей. Но к Мартинссону в случае чего она могла обратиться. Линда помнила его с детства. Тогда Мартинссон и сам был как большой ребенок — самый молодой из отцовских сотрудников. Отец рассказывал, что Мартинссон нередко не выдерживал и несколько раз даже собирался уйти из полиции. За последние десять лет отцу не однажды приходилось уговаривать Мартинссона не увольняться.

Мартинссон встретил ее в вестибюле. Они прошли в его кабинет. На столе стояли фотографии двоих его детей и приветливо улыбающейся жены. Линда тут же прикинула, чью бы фотографию ей поставить на своем письменном столе. Мартинссон рассказал, что ей предстоит. Для начала она будет патрулировать улицы с двумя другими коллегами, уже давно служащими в истадской охране порядка.

Потом они почти час обсуждали «ситуацию» в истадской полиции. «Ситуация» — это слово Линда слышала сколько себя помнила. Еще в детстве, играя под столом, она постоянно слышала, как папа под звон бокалов обсуждает с кем-нибудь эту вечно невыносимую «ситуацию». Она ни разу не слышала, чтобы «ситуация» была терпимой. Причин плохой «ситуации» было множество: скверно сидящее новое обмундирование, радиосвязь в полицейских машинах, набор персонала, идиотские директивы из центра, опасные тенденции в кривых преступности; все вызывало тревогу и раздражение. Быть полицейским, подумала Линда, значит каждый день вместе со своими коллегами, занимаясь борьбой с преступностью и наведением порядка, оценивать, как «ситуация» изменилась со вчерашнего дня и что может ждать завтра. Этому нас не учили. Как действовать на улицах и площадях, я имею представление, во всяком случае теоретическое, а вот как научиться оценивать «ситуацию», я не имею ни малейшего понятия.

Мартинссон проводил ее в вестибюль.
— Я вовсе не хочу подрезать тебе крылья, — сказал он. — Нет ничего хуже, чем разочаровавшийся полицейский. Никогда не падать духом — это, пожалуй, главное условие для хорошей работы. И быть в хорошем настроении.

Мартинссон поглядел на нее с любопытством.
— Курт Валландер — замечательный полицейский, — сказал он. — Да ты это не хуже меня знаешь. Но, конечно, не самый большой бодряк в этой конторе. И это ты тоже знаешь не хуже меня.

В невысказанных словах частенько содержится самая важная информация. Но сколько она не прокручивала в уме разговор с Мартинссоном, ничего такого не нашла. Простой и достойный человек, подумала она. Он и знать не хочет никаких тайных психологических побуждений.

Она продолжала ждать. В семь часов позвонила домой. Отец снял трубку и ответил с набитым ртом:
— Я-то думал, мы поужинаем вместе.
Линда замешкалась — ей и хотелось, и не хотелось говорить об исчезновении Анны.
— Я занята.
— Чем это?
— Своей собственной жизнью.
Отец проворчал что-то невнятное.
— Я сегодня встречалась с Мартинссоном.
— Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Он говорил мне. Что вы встречались. Только и всего. Не принимай все так близко к сердцу.

Waaaaaaaait...

— Мне казалось, что твоим наставником будет Мартинссон.
— И как он?
— Он замечательный полицейский.
— У меня о Рюдберге только очень смутные воспоминания. Но Мартинссона-то я помню. Ты же несчетное количество раз приходил домой и ругался по поводу того, что он сделал или чего он не сделал.
Он смешал карты.
— Меня учил Рюдберг. И я, в свою очередь, учил Мартинссона. Ясно, что иногда я на него рычал. К тому же он не из тех, кто быстро схватывает. Зато, если он уж что-то усвоил, это навсегда. Как гвоздями вколочено

Линда заколебалась. Почему-то вспомнилось, как отец рассказывал о случаях, когда приходится скрывать, что ты полицейский. У всех полицейских есть потайная дверца. Иногда надо надет

— Он не настучал. К тому же рассказ его был очень подробным. Он, пожалуй, еще заткнет за пояс Мартинссона в том, что касается умения четко и ясно доложить обстоятельства.

За дорогу Курт Валландер не проронил ни слова; И не потому, что Мартинссон был очень плохим водителем.

Мартинссон помолчал.
— Какое-то общество, — продолжил он, — выбрало эту церковь для казни женщины по имени Харриет Болсон. Провинилась ли она в чем-то перед ними? Или это какое-то религиозное жертвоприношение? Кто они — сатанисты? Или еще какие-нибудь умалишенные? Мы пока не знаем.
— И еще одно, — сказал Валландер. — Эта бумажка, что я на ней нашел. Почему все остальное исчезло, а эта записка осталась?
— Может быть, они хотят, что мы ее идентифицировали. Это своего рода послание.
— Надо подтвердить как можно быстрее, что это именно она, — сказал Валландер. — Если она хотя бы раз была у зубного врача в этой стране, то мы узнаем, кто она.
— Этим занимаются, — сухо произнес Мартинссон, и Валландер понял, что он обиделся.
— Я тебя ни в чем не упрекаю. Какие получены сведения?

Какая прелесть х) Оправдайся перед Мартинссоном

— Мой английский оставляет желать лучшего, — сказал Мартинссон и передал бумаги Анн-Бритт Хёглунд.

То ли автор сплоховал, то ли что, но учитывая "Глуху стену" - Мартинссон хитрожоп и ленив

В коридоре появился Мартинссон. В руках у него был большой плюшевый медведь.
— Это еще что? — раздраженно гаркнул Курт Валландер.
— Мишка. Изготовлен на Тайване. Брюхо набито амфетамином.
— Пусть, черт побери, кто-то еще этим займется.
— Я и собирался отдать его Свартману, если бы ты меня не задержал, — сказал Мартинссон со злостью.
Валландер словно бы и не заметил обиду Мартинссона.

Она потянула к себе первый попавшийся из лежащих на столе блокнотов. Открыла — на первом же листе была дурно нарисована голая женщина в откровенно зазывной позе. С удивлением обнаружила, что блокнот принадлежит Мартинссону. А чему удивляться? Почти все знакомые парни половину времени тратят на то, чтобы мысленно раздевать всех попадающихся им на глаза женщин.

XDDD

Он поднялся и придвинул штатив с большим, метр на метр, блокнотом, которым пользовались при докладах вместо грифельной доски. На первом же листе было крупно написано: «Повысьте же зарплату, мать вашу так!» Все оживились, даже Лиза Хольгерссон засмеялась. Курт Валландер наконец нашел чистый лист. Он улыбнулся.

— Как вы знаете, я очень не люблю, когда меня перебивают. Освистать можете сразу, как закончу.
— У меня даже помидоры есть, — грозно сказал Мартинссон, — Анн-Бритт припасла тухлые яйца, остальные просто начнут стрелять… Твоя дочка, похоже, уже пристрелялась. У тебя, кстати, повязка промокла. Ты похож на Добельна при Ютасе.[31]
— Это еще кто такой? — спросил Стефан Линдман.
— Тот, который мост охранял в Финляндии, — сказал Мартинссон. — Чему вас только учили в школе?
— Того по-другому звали, кто мост охранял, — сказала Анн-Бритт. — Мы в школе проходили, это какой-то русский писатель написал.
— Финский, — уверенно сказала Линда. — Его звали Сибелиус.[32]
— О, дьявол, — растерянно пробормотал Курт Валландер.
Мартинссон встал:
— Это надо выяснить. Я позвоню Альбину, моему брату. Он учитель.
Мартинссон вышел.
— Мне кажется, его звали не Сибелиус, — сказала Лиза Хольгерссон. — Но что-то в этом роде.
Наступило молчание. Все ждали Мартинссона. Он появился через несколько минут.
— Топелиус, — сказал он. — Его звали Топелиус. Но у Добельна и в самом деле была здоровая повязка на лбу. Так что я был прав.
— Никакой мост он не охранял, — пробормотала Анн-Бритт Хёглунд.

Будни Истадской станции XDDD Очаровательные люди х)

К поискам присоединилась Анн-Бритт. Но пленки не было. Валландер постепенно наливался кровью. Но взорвался не он, а Мартинссон.
— Какого черта, — заорал он. — Какого черта! Как можно работать, если важнейшие архивные материалы просто-напросто исчезают!
И швырнул об стенку инструкцию к магнитофону. Поиски продолжались.

Курре - уменьшительное от имени Курт

Та вы издеваетесь. А я думал, это у англичан сокращения нелогичные

— Это все?
— Не совсем. Но я хочу, чтобы Курре тоже послушал конец истории.
— Не зови его так в глаза. Он терпеть не может, когда его называют Курре.
— А то я не знаю. Так же как я ненавижу, когда меня называют Мартой.
— А кто тебя называет Мартой?
— Жена, если злится.

[Мартинссон, бесишь!]

------------------------------------
------------------------------------
------«Неугомонный»-------
------------------------------------
------------------------------------


Валландер встал и сказал сотрудникам, что работа будет продолжена после двух. Мартинссон, один из тех, кто дольше всех работал с ним в Истаде, посмотрел на него с удивлением:
— Перерыв? Сейчас? Ты же никогда не ходил обедать в строго определенное время?
— Я не обедать. У меня встреча.
Выходя, Валландер подумал, что говорил с неоправданной резкостью. Они с Мартинссоном не только коллеги, но еще и друзья. На новоселье конечно же именно Мартинссон произнес речь в честь его, собаки и дома. Мы же старые трудяги-напарники, думал он сейчас. Старые напарники, которые ссорятся в основном для поддержания формы.

Через полчаса после того, как Валландер уснул, в Полицейское управление пришел мужчина. Он был встревожен и хотел поговорить с кем-нибудь из ночных дежурных. Его направили к Мартинссону.
Сообщив, что он официант, посетитель выложил на стол перед Мартинссоном пластиковую сумку, в которой оказался пистолет, такой же, как у самого Мартинссона.
Официант даже назвал фамилию клиента, поскольку с годами Валландер стал в городе известной персоной.
Мартинссон сделал запись в журнале происшествий, а потом долго сидел, глядя на пистолет.
Как Валландер мог забыть свое табельное оружие? И зачем взял его с собой в ресторан?
Мартинссон посмотрел на часы. Начало первого. Вообще-то надо бы позвонить Валландеру, хотя… нет, не стоит.
Подождем до утра. Даже думать не хочется, что будет.

Он снял куртку, осушил открытую бутылку минералки, стоявшую на столе, и пошел к Мартинссону, который занимал теперь его бывший кабинет.

Ололошечки! :D

На следующий день, когда Валландер пришел в Управление, на вахте его дожидалась записка от Мартинссона. Он молча чертыхнулся. Самочувствие с похмелья было препаршивое. Раз Мартинссон хочет поговорить с ним сразу, как только он придет, значит, случилось что-то требующее его непосредственного присутствия. Может, все-таки удастся отложить на денек-другой, подумал он. Или хоть на несколько часов. Сейчас ему хотелось одного: запереться в кабинете, отключить телефон и, положив ноги на стол, попробовать еще поспать. Он снял куртку, осушил открытую бутылку минералки, стоявшую на столе, и пошел к Мартинссону, который занимал теперь его бывший кабинет.

Постучав в дверь, Валландер вошел. И по лицу Мартинссона тотчас понял: случилось что-то серьезное. Он всегда умел распознать настроение старинного коллеги, что было важно, поскольку оно у Мартинссона то и дело резко менялось — от энергично-приподнятого до унылого.
Валландер сел в посетительское кресло.
— Что стряслось? По пустякам ты мне записки не оставляешь.

Мартинссон наклонился к нему через стол. Валландер видел, что он устал и подавлен. И тоже пал духом.
— Сколько лет мы проработали вместе? Двадцать? Больше? На первых порах командовал ты. По праву. Ругал меня, но и хвалил тоже. Теперь мой черед сказать тебе: не предпринимай ничего. Любой твой поступок только увеличит неразбериху, а ее и без того хватает. С официантом, с Туре Сааге, говорить не надо, тебе лучше вообще не говорить ни с кем. Кроме Леннарта. А к нему ты отправишься прямо сейчас. Он ждет.

— Тебя послали?
— Нет, я по собственной инициативе, хотел узнать, как твои дела.
Они вошли в дом. Мартинссон скользнул взглядом по корешкам валландеровской библиотеки, которая с годами весьма разрослась. Оба устроились за кухонным столом выпить кофе. Валландер словом не обмолвился про поездку в Мальмё и визит к врачу. Мартинссон кивнул на его загипсованную руку.
— На следующей неделе сниму гипс, — сказал Валландер. — Что слышно?
— Насчет руки?
— Насчет меня. И оружия в кабаке.
— Леннарт Маттсон — человек необычайно молчаливый. Я понятия не имею, что происходит. Но ты должен знать: мы тебя поддерживаем.
— Неправда. Ты — да. Но кто-то ведь проболтался. Многие в Управлении меня недолюбливают.
Мартинссон пожал плечами.
— Такова жизнь. Ничего не поделаешь. Кто любит меня?
Разговор шел обо всем и ни о чем. Валландер подумал, что из тех, с кем он начинал когда-то работать в Истаде, теперь остался один Мартинссон.
Мартинссон выглядел подавленным. Валландер спросил, не заболел ли он.
— Нет, не заболел, — ответил Мартинссон. — Просто думаю, пришла пора. Кончилось мое время в полиции.
— Ты что, тоже забыл оружие в кабаке?
— Больше не могу.
К огромному удивлению Валландера, Мартинссон вдруг заплакал. Словно беспомощный ребенок, сидел с чашкой в руках, а по щекам катились слезы. Валландер не знал, что делать. Конечно, за годы службы он не раз видел Мартинссона в угнетенном настроении, но тот никогда не падал духом так, как сейчас. И решил переждать. Только когда зазвонил телефон, пошел и выдернул шнур из розетки.
Мартинссон взял себя в руки, утер слезы.
— Вот видишь, что со мной творится. Извини.
— За что? Человек, способный заплакать в присутствии другого, проявляет, по-моему, большое мужество. Какого мне самому, увы, недостает.
Мартинссон рассказал, что чувствует себя этаким странником в пустыне и это ощущение растет. Как полицейский он все больше сомневается в своих задачах. Не то чтобы недоволен собственной работой, нет, недовольство вызывает роль полиции в нынешней Швеции. Дистанция между ожиданиями граждан и деятельностью полиции, кажется, постоянно увеличивается. И он подошел к пределу, когда каждая ночь — бессонное ожидание дня, о котором ему известно только то, что он будет мучительным.
— Летом уйду, — сказал он. — В Мальмё есть одна фирма, с которой я имел контакт. Они консультируют по вопросам безопасности мелких предприятий и частной недвижимости. Готовы взять меня на работу. Вдобавок и жалованье куда выше, чем у меня сейчас.
Валландер вспомнил, как лет пятнадцать назад Мартинссон тоже собирался уйти. Тогда он сумел переубедить его. На сей раз уговаривать невозможно. Собственная жизненная ситуация Валландера тоже не такова, чтобы обольщаться насчет своего будущего в полиции. Хотя консультанта по вопросам безопасности из него нипочем не выйдет.

Валландер стал ждать, а Мартинссон принялся за поиски. Было слышно, как он что-то напевает, меж тем как пальцы пляшут по клавиатуре. Обычно хмурый Мартинссон явно в прекрасном настроении, подумал Валландер. Надеюсь, так будет и дальше.

— Потерпи, я перезвоню, — сказал Мартинссон. — Понадобится некоторое время.
Ему понадобилось меньше двадцати минут. Перезвонив, он сообщил, что восьмидесятичетырехлетняя Фанни Кларстрём живет в Смоланде, в Маркарюде, занимает квартиру в пансионате для стариков под названием «Лилльгорден».
— Как ты только умудряешься? — спросил Валландер. — По-твоему, это именно она?
— Я совершенно уверен.
— Почему?
— Я с ней говорил, — ответил Мартинссон, к огромному удивлению Валландера. — Позвонил ей, и она сказала, что без малого пять десятков лет работала официанткой.
— Не верится. Когда-нибудь ты должен мне объяснить, как тебе удается то, что не удается мне.

— Луна, — сказал Валландер.
— А что с ней не так?
— Не спеши с вопросами. Я еще не закончил.
— Извини. Но за малышней постоянно нужен глаз да глаз.
— Я понимаю и не стал бы беспокоить тебя без нужды. У тебя есть календарь? В какой фазе сейчас луна?
— Луна? Ты из-за этого звонишь? Пустился в астрономическую авантюру?
— Возможно. Так как там насчет луны?
— Погоди минутку.
Мартинссон отложил телефон. По голосу Валландера понял, что объяснения не получит.
— Почти что новолуние, — сказал он, вернувшись к телефону. — Тоненький серпик. Если, конечно, ты в Швеции.
— В Швеции я, в Швеции. Спасибо за помощь, — сказал Валландер. — Когда-нибудь объясню.
— Я привык ждать.
— Чего?
— Объяснений.

[Мартинссон, бесишь!]

Повесть Händelse om hösten (The Grave), которая хронологически идет перед "Неугомонным", издавалась изначально только в Нидерландах. Пока ни англичане, ни даже немецкоговорящие электронной копией не заделились...

[SHERLOCK_RDJ]

Сколько прекрасного, а!!!! А "Пирамида"раньше Безликих убийц вышла? Т.е получается о Курте впервые там рассказано?
Я перепощу?

[Мартинссон, бесишь!]

SHERLOCK_RDJ, Пирамида как книга вышла позже - но это сборник до этого не опубликованных или новых рассказов, но они все первые относительно хронологии жизни Курта) Именно там рассказано и про дело, где он получил удар ножом, который чуть его не убил, и как он пришел работать в Истад из Мальмё... я составлял хронологию относительно именно времени в произведениях)
Конечно пости ** Надо распространять слово Манкелля! XD

[SHERLOCK_RDJ]

Мартинссон, бесишь!, ужасно хочу, чтобы все перевели, но увы
Спасибо

[Elinchrstmas]

Мартинссон, бесишь!, тебе за такое богатство надо выделить склон Фудзиямы и украсить его сплошь памятниками любви тебе. Апостол Манкелля наш

[Мартинссон, бесишь!]

Elinchrstmas, я скромный... соглашусь на серебряную статую Магнуса у себя дома - буду полировать его облизыванием

Надеюсь, сие богатсов породить.... всякого фандомного еще больше

[Ольга Ку]

спасибо-спасибо!

[Мартинссон, бесишь!]

Хоббитянка, все для вас и для собственной валландеровской радости

[Elinchrstmas]

Мартинссон, бесишь!, а не быстрёхонько оно окислится от такого ухода? Да что ли жалко? Буде вам Магнус, сударь!

Надеюсь, сие богатсов породить.... всякого фандомного еще больше

И станет оно множиться, да разрастаться по Руси, пока не соберёт ополчение

[Мартинссон, бесишь!]

Elinchrstmas, не окислицо - это слюна любви XDDDDD

И станет оно множиться, да разрастаться по Руси, пока не соберёт ополчение

я не буду спрашивать, какой фандом-супостать оно пойдет бить.. XD

[Elinchrstmas]

Мартинссон, бесишь!,

я не буду спрашивать, какой фандом-супостать оно пойдет бить.. XD

мы пойдём не против людей, но против идеи!

[Мартинссон, бесишь!]

мы пойдём не против людей, но против идеи!

какой именно? XD как показала практика, мы любую идею можем обратить в свою веру!

[Elinchrstmas]

какой именно? XD

а вот этого я пока не придумала. собирать армию - это долго, так что у меня есть пара деньков на раздумья Х))

[Мартинссон, бесишь!]

а вот этого я пока не придумала. собирать армию - это долго, так что у меня есть пара деньков на раздумья Х))

тоже верно - решения сгоряча генералы не принимают х)))

[Elinchrstmas]

ты меня понимаешь, да