My inner song of steel, electricity & disappointment. And yours?
В основном лежит тут для удобства х)
Название: «И я его поцеловал!»
Авторы: Karol Fly и Мартинссон, бесишь!
Жанр: АУ, романс
Персонажи: Курт/Магнус, Линда, ОМП, фоном появляются Найберг, Анн-Бритт, Стефан Линдман и возможно другие персонажи сериала и книг
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (не думаю, что мы располземся в макси)
Саммари: как одно событие способно изменить чей-то маленький, но мир.
Предупреждения: это АУ. Курт не работает в полиции, зато работает Линда. А Магнус... он пробегал мимо.
Примечания:
1) Стефан Линдман – помесь из книжного персонажа и персонажа шведского варианта сериала;
2) Олли – оригинальный авторский персонаж и все его совпадения с реальными людьми или другими известными вам персонажами – случайны;
3) Пока это черновик фанфика и первый опыт авторов прицельно работать в соавторстве не в игровой форме. Все тапки принимаются, советы тоже.
ЧАСТЬ 1«Обычный или с V-образным горлом?»
На сегодня большой торговый центр на окраине восточного Истада являлся последним пунктом, который Курт намеревался посетить, даже несмотря на то, что еще было совсем рано, а время его не ограничено ничем, и никаких других занятий сегодня в его планах не имелось. Все утро он посвятил поиску свитера в подарок своему лучшему другу Кристеру и все утро же мучительно пытался вспомнить, свитера с каким вырезом тот предпочитал носить. Он был сегодня во множестве мест, каждый раз задаваясь этим вопросом и уходил, так ничего и не купив, и перебираясь к следующему магазину в надежде, что его осенит так или иначе, какой же выбор ему сделать, но не тут-то было. Видимо, Линда была права – мужчины совершенно неспособны подмечать подобные детали, особенно в одежде, если этого не требуют от них должностные обязанности, потому что как Валландер не пытался – просто вспомнить, визуализировать в памяти Кристера в свитерах, вспомнить пример – воображение услужливо подкидывало ему оба варианта с завидной регулярностью, и он не был уверен, что это не отражение его же мук выбора, а не отсутствие принципиальной разницы между вариантами. Он даже позвонил Линде перед тем, как войти в гостеприимно распахнутые двери нового торгового центра, но дочь была явно занята на работе, потому что сначала трубку не взяла, а потом и вовсе Курт услышал короткие гудки: Линда сбрасывала звонки, если отправлялась на вызов. За несколько лет работы своего чада в полиции Курт уже успел привыкнуть – она обязательно перезвонит потом, а сейчас… Сейчас он оказался один на один все с той же дилеммой, и только и оставалось, что вздохнуть и вступить в царство ярких витрин, бесцельно шатающейся веселой молодежи, усталых консультантов и запаха ресторанного дворика на втором этаже.
Рассматривая витрины бутиков и неспешно продвигаясь в сердце торгового центра, не зная, как сделать выбор и приобрести уже, наконец, что-то, Валландер решил не думать об этом, а просто смотреть, что магазины могут ему предложить, пока глаз сам не зацепится за что-то, и выбор не сделается сам собой. Освободившееся в голове пространство, впрочем, долго не пустовало, сменившись мыслью о том, почему для него это так важно. Ведь, в конце концов, они старые лучшие друзья – если он выберет не то, Кристер все равно будет доволен и ничуть не разочаруется в нем – они уже исчерпали весь лимит разочарования за года знакомства, и теперь между ними осталось только все самое важное, что должно быть в дружбе. Но, тем не менее, Курт уже несколько часов кряду пытается расколоть несчастную головоломку выреза горловины, словно его дочь – дело, да еще и не преуспевает в этом.
Робкий ответ застиг его рядом с одним из бутиков, привлекших его внимание огромным количеством самых разных мужских свитеров: ему объективно абсолютно нечем себя занять, и он готов прорву этого свободного времени заполнять размышлениями, которые у большинства людей занимают максимум полчаса времени. Кристер всегда удивлялся, почему он не заполняет это время как-то еще, не заполняет его своей собственной жизнью, действием, а не фантазиями о действии, на что Курт всегда только пожимал плечами и отмалчивался – он и сам не знал, почему. Может быть, причиной тому было то, что он все еще адаптируется, свыкается с мыслью себя, как абсолютно свободного от каких-бы то ни было серьезных обязанностей человека. Уже несколько лет как Курт оставил работу, больше не нуждаясь в ней – жил он на дивиденды от одного успешного предприятия, он даже сам не помнит подробностей и как оказался вообще в подобном поле – кажется, это снова постаралась его предприимчивая и очень порой рисковая дочь, а он согласился, ровно как и согласился уйти с работы, чтобы ожидать пенсии и приводить свое здоровье в порядок. Он до сих пор думает, что это на него не похоже – просто так взять и отказаться от возможности заниматься чем-то, но к тому моменту Линда очень ловко воспользовалась его жалобами на то, что с каждым годом жизнь становится все более пустой и утомительной, предложив поискать выход из замкнутого круга. Лучший друг посоветовал ему то же самое, и вот эти несколько лет, кажется, он просто сидит посреди этого круга, даже перестав двигаться по нему, и просто ждет, что что-то произойдет. Ожидал ли он, что это что-то настигнет его у витрины, полной шерсти и кашемира и самых разнообразных вырезов ворота, среди которых он так и не выбрал нужный?
Валландер было сделал пару шагов в сторону входа в магазин, чтобы поближе ознакомиться с ассортиментом и разбить, наконец, цепочку бесполезных размышлений, но вскинул голову на звук тормозящих о кафельный пол ботинок, почти как в мультфильмах, которые до сих пор иногда любит смотреть Линда. Высокий молодой человек, выскочивший из-за угловой витрины следующего магазина, не несся на всех парах, как показывают в боевиках, но был близок к этому: никто не бежал за ним по пятам, но тем не менее Курт на всякий случай отступил к стеклу, чтобы не помешать беглецу бежать и дальше – мало ли какие причины заставляют людей бегать и торопиться.
«Откуда тебе теперь знать, Курт, если ты уже несколько лет никуда особо не торопился?»
Вот только всколыхнутого пробежавшим мимо ветра Курт на лице не почувствовал. Зато почувствовал твердую, уверенную руку у себя на плече и ладонь, легшую на шею. В замешательстве на несколько секунд он встретился взглядом с тем же самым молодым человеком, прежде чем тот, коротко и ничуть не виновато улыбнувшись ему, не поцеловал его в губы. Курт смотрел сначала широко распахнутыми от удивлениями глазами в точку перед собой, пока уверенность парня, видимо, не передалась ему, и он даже робко не попытался ответить на поцелуй, спокойный, совсем не похожий на сорванный со случайного прохожего в порыве каких-либо чувств. У молодого человека были теплые, немного обветренные губы, а сам поцелуй мягким, но искренним. Какого рода эта искренность, Курт не знал, но боялся прикоснуться к парню, спугнуть ощущение тепла, исходившего и от его тела, спугнуть ладонь, поглаживающую ямку под затылком. Валландер даже застонал тихо от смеси этих ощущений. Застонал от того, что чтобы найти похожие воспоминания, ему пришлось бы настолько глубоко нырнуть в свою память, что он оказался бы в совершенно другой, давно не имеющей к нему отношения жизни. Разве должно застигать людей во время поцелуя с незнакомцами разочарование в собственной жизни?..
Кажется, через целую вечность он распахнул глаза, когда мимо них пронеслись еще две пары ног с неразборчивой руганью и хрипением рации. Момент из совершенно другой реальности, не имеющей никакого отношения к Курту Валландеру, разрушился, поцелуй прервался, и теперь он смотрел вслед двум убегающим полицейским в форме, но недолго, снова развернувшись к своему внезапному незнакомцу. Прозрачно-голубые глаза смотрели на него с восхищением, сомневающимся, что имеет право на существование. Молодой человек был светловолосый и кудрявый.
«Настоящий норд,» – подумалось Валландеру.
Улыбался он тоже с легким недоверием, но открыто и заразительно – Курт нелепо улыбнулся ему в ответ, не сдержавшись.
– Спасибо, – поблагодарил его искренне молодой человек и, развернувшись (как показалось Курту, с неохотой), скрылся за тем же поворотом, из-за которого появился ранее, теряясь среди многочисленных посетителей центра, несмотря на внушительный рост и заметную прическу. А у Курта в ушах его голос, единственное «спасибо», все еще продолжал звучать, хотя улыбка уже сошла с лица, да и проходившие мимо и видимо наблюдавшие всю ситуацию целиком, люди уже не скрывали своей принадлежности к очевидцам и откровенно улыбались ему, пытаясь донести до него свое одобрение его поступка. Курт же был глух ко всему и ничего не видел. Зачем он приехал в торговый центр, он вспомнил уже по дороге домой.
Когда Линда пришла домой, ее отец сидел в гостиной в своем любимом кресле и слушал музыку, музыку 80-х. И этот факт уже насторожил девушку, которая уже знала, что прослушивание таких композиций означало перемены, которые произошли с ее отцом, поскольку эти ноты в их доме звучали только перед большими переменами, или когда отец волновался, но, чаще, эти два события совпадали. И именно поэтому младшая из семьи Валландер не спеша разделась, аккуратно расставляя обувь в прихожей, неторопливо помыла руки, поставила на кухне кипеть чайник и только потом вышла к отцу.
Все эти манипуляции нужны были Линде чтобы собраться с мыслями и переключиться в режим «домашний», как она в шутку и мысленно прозвала его; суть его была в том, что приходя домой все рабочие проблемы и дела она оставляет за порогом, соответственно, приходя на работу все менялось. Но для этого ей нужен был небольшой период времени, который она себе и организовала. А было от чего абстрагироваться: новый сотрудник оказался не на много младше Линды, и теперь пытался вместо работы подсесть к ее столу и начать флиртовать, что не нравилось девушке просто в силу того, что она была не из тех, кто путает работу и личную жизнь, а объяснять непонятливому парню, что ему не светит в этой гавани, было делом трудным, помимо этого преступность и не думала спать, поступали сообщения о кражах, взломах, насилиях, да и имеющиеся преступления требовали не меньше внимания. Поэтому, мелкие домашние дела помогали перестроить ритм восприятия реальности.
Линда зашла в гостиную и посмотрела на отца. Тот был задумчив, взволнован, но полон необычной энергии и счастья, которых его дочь уже долгое время не улавливала – едва ощутимые вибрации в воздухе, ауре, в которые Линда верила.
- Пап? Все в порядке? - опустилась на колени перед ним дочь, заглядывая ему в глаза и впервые видя какие они у него могут быть голубые и как давно они такими не были.
- И я его поцеловал, - отозвался Курт, снова закончил какую-то длинную отповедь, и посмотрел прямо на дочку.
- И я его поцеловал! – восторженно и с легкой неуверенностью говорил высокий парень, размахивая руками и меряя шагами небольшую комнатку в машинном салоне. Его друг сидел в кресле, перекинув ногу через подлокотник, и следил за перемещением оратора, чье мельтешение напоминало маятник в старинных часах.
- Словно ты никогда не целовался, - наконец фыркнул он, проводя пятерней по короткой стрижке «ёжик».
- Целовался, - всплеснул руками парень. – Но это другое, я никогда не целовал людей просто так, просто потому что они были рядом, просто потому что… Да я толком не знаю почему.
- Так не усложняй. Тебе понравилось? – парень кивнул, - Ему понравилось? – кивок получился уже менее уверенным, но парень хлопнул в ладоши, - Значит все хорошо. Лучше скажи, ты с Мартином разобрался точно?
- Да, теперь точно. Больше никакой передачи наркоты, никаких торговых центров, подброшенных рубашек и неожиданной слежки. Я не мафиози, на самом деле. Я лишь чиню машины и пытаюсь придумать красивую аэрогрфию, - засмеялся он.
- А я всего лишь твой друг, который говорит те, что у нас закончился обед, а потому, пошли, Мартинссон, работать и вкалывать как кони. И в один прекрасный день мы сможем прокормить ораву ребятишек и красиво умереть, - ударил открытой ладонью по подлокотнику парень и вскочил, подходя к тому, кого он назвал Мартинссоном. Тот заулыбался и толкнул парня:
- Олаф, я и дети это несовместимое понятие. Это как я и женщина. Только я и дети.
- Или как ты и балерина, - подтолкнул друга Олаф, возвращаясь на рабочее место. Они надели перчатки и снова посмотрели на привезенную им машину, которую нужно было перекрасить и исправить бампер.
- Грег будет только завтра, так что покраска завтра. А я вчера доделал боковую дверь для той дамочки, помнишь? У которой феррари?
- Ах, да, мисс «Я не знаю как называется моя страна, но мой продюсер хорошо платит за эту красную девочку и я не о машине», - передразнил Мартинссон и скривился, после чего парни засмеялись, хотя по сути ничего веселого в этом не было, но они оба вспомнили владелицу машины и не смогли сдержать хохот.
- Магнус, вам бы в цирке работать, - хлопнул его по плечу Олаф, которого друзья звали просто Олли.
- Нам бы деньги зарабатывать, а маяться с машинами или кормить зверей - знаешь, я больше механик, чем уборщик.
- А еще художник. Правда, непризнанный, - как настоящий друг не удержался от подколки Олли.
- Ну тебя, - фыркнул Магнус, дергая плечом, словно отгоняя эти слова или неприятные воспоминания, скорее второе, поскольку его работы-наброски не нравились шефу настолько, чтобы он включил их в альбом эскизов для аэрографии, - У меня одну работу, кстати, взяли, - Олли только вскинул брови в немом вопросе, - Ту, которую я нарисовал, когда у меня Тин погиб.
Тином звали пса Магнуса, его переехал автомобиль совершенно случайно, когда молодой кабель рванул без поводка, а Магнус не сумел догнать. Небольшая работа позднее получилась одинокой и грустной, немного готичной и пугающей, но шеф признал ее право быть среди вариантов, среди списка. И парень этим гордился, даже не смотря на то, что никто пока не выбирал ее для нанесения на свою машину. Она казалась или мрачной, или скучной или пугающей, но, еще хуже было Магнусу, когда она казалась людям «пустой», потому что вложено было много души самого парня, впрочем, сделать он ничего не мог.
«И я его поцеловал»
Всю ночь слова отца не выходили у Линды из головы. Рассказанная целиком история, конечно, тоже запомнилась ей – да и не была она особенно длинной, – но почему-то именно ее начало никак не выходило из головы. Словно это было нечто из ряда вон выходящее, открытие какого-то нового слоя реальности человечеством. Впрочем, с улыбкой думала младшая Валландер, для ее отца, судя по всему, это действительно было открытием космоса, в котором тот еще не оказывался. И это открытие началось с того, что все планеты изменили свои орбиты и вот-вот готовились завертеться в другую сторону – им осталось лишь узнать, в какую. К счастью, вариантов было не так уж и много.
Сколько она не помнила отца, тот всегда был консерватором. Но не потому, что либеральные ценности были ему чужды: просто Валландер-старший никогда не любил перемены, как любила их сама Линда, если не сказать, что он попросту их боялся. Ему было легче смириться с этим или уж, на крайний случай, грызть себя (и иногда – людей вокруг) по этому поводу – продолжать «есть кактус», нежели чем сделать шаг навстречу переменам и впустить их в свою жизнь. Когда-то, в запале, в очередной раз поругавшись на почве частых смен ее деятельности, Линда, перейдя от полушутливого запугивания страшной китайской поговоркой про интересные времена к выкрикам, почти не имеющим логического смысла, пожелала отцу события, которое перевернет всю его жизнь, и он больше не сможет прятаться в своей раковине неизменности дальше. Она долго жалела об этом, представляя наедине с собой события, подходящие под ее же собственное описание, пугаясь в итоге тому, что нафантазировала, но за столько лет так ничего и не произошло – все оставалось более-менее неизменным. И вот теперь, в ночи, она снова думает о тех своих словах и почему-то совсем без страха думает о том, что ее желание исполнилось.
Первое, что Линда сделала утром, придя на работу – отловила в кафетерии рядом с кофемашиной ничего не подозревающего, все еще сонного Стефана Линдмана. Сегодня он был необычайно рано, но Линде некогда было удивляться – ей не терпелось поделиться с кем-нибудь мыслями, которые не давали ей заснуть всю ночь, заставив подорваться с постели раньше будильника и тут же рвануть на станцию. Спать Линде не хотелось вообще, а потому ее лучшему другу можно было не ждать пощады. Стефан, впрочем, даже не попробовал спастись – мужчина то ли настолько еще не проснулся, то ли дружеская солидарность взяла верх над желанием сначала приободриться на редкость ароматным сегодня кофе и только потом попробовать пошевелить языком и мыслью.
– Твой отец целовался с мужиком? – за время рассказа Стефан окончательно проснулся и пришел в рабочее состояние, не забыв уничтожить чудовищными темпами последний кофе в аппарате и оставив тихо ругающегося Найберга ни с чем возиться с загрузкой в машину по новой ингредиентов. – Судя по твоим рассказам об отце, я скорее поверю, что все это приснилось тебе сегодня ночью и ты постеснялась рассказать, что на досуге придумываешь фанфики.
Линда бросила на него суровый взгляд из-за объемной чашки чая с молоком «по-русски».
– Да понял, я понял, что ты серьезно, а я «слишком часто сижу в интернете», – Стефан капитулировал, подняв руки ладонями вверх. – Но ведь ничего же не произошло особенного. Конечно, для него это шок, но через пару дней он сам об этом забудет, увидишь. Да и с кем не бывало, в конце концов…
– Если бы… Я бы и не рассказывала тогда. Хотя, может быть, ты прав – у меня просто бессонница, и мозг перестарался с обдумыванием событий за день, - Линда вздохнула. – Только вот он какой-то странный был. Совсем не похоже на шок, какой может быть в таких случаях…
– Ты же не знаешь, как выглядел тот парень. А вдруг там красота неописуемая, выжигаемая на мозге любовью с первого взгляда и все дела? – Стефан усмехнулся. Серьезность и напряжение разговора спали, и теперь можно было позволить себе вольности трактовки ситуации. – А вообще по твоему рассказу я сразу вспомнил одно из моих первых дел, когда меня в Истад перевели. Помнишь? Там парень был – прямо твое описание… Ну ладно, в основном только часть с ростом и кудряшками, потому что было темно…
Внезапно Валландер подняла на него взгляд, и Стефан увидел, что та улыбается своей знаменитой улыбкой «Эврика!», вот только у них сейчас не было никаких дел, а значит…
– Стефан, ты гений! – она неприкрыто светилась торжеством. – Ну конечно же! Я и сама думала, почему я представляю в рассказе отца какого-то смутного, но вполне реального человека! – Линда подскочила со стула, напрочь позабыв об остывшем чае. – Ты помнишь точную дату, когда мы выезжали на это дело?
Линдман, слегка оторопев от такой неожиданной и бурной реакции, даже сразу вспомнил точную дату и даже время выезда. Задержать Линду Валландер, если она устремлялась на поиски чего-то или кого-то, не мог никто и ничто, а потому большая часть сотрудников Истадской станции просто предпочитала не стоять у нее на пути. Тем более Стефан.
– У нас пока еще есть свободное время, и нет никаких дел – если что, я буду в архиве, – с этими словами Линда, окрыленная внезапной подсказкой из ниоткуда, почти выпорхнула из кафетерия, оставив Стефана недоумевать с пустой чашкой из-под кофе.
Вечером не менее вдохновленная прошедшим днем Линда прямо с порога, раздеваясь на ходу и скидывая одежду на ближайший стул, заслужив этим недовольный взгляд отца, опустилась рядом с ним. Курт внимательно посмотрел на дочь, показывая лишь взглядом всю свою заинтересованность в такой жизнерадостной позиции ребенка после тяжелого дня. Линда довольно улыбалась и явно старалась потянуть с какой-то новостью, что не мешало ее отцу строить все более и более выразительные гримаса.
- Хватит, пап, - сдавалась в мимическом бою Валландер.
- Я ничего не начинал, - шутливо погрозил ей пальцем Курт, как делал это когда маленькая Линда разбила о пол банку с вареньем и попыталась скинуть все на тогдашнего друга. - Я лишь хочу понять откуда столько жизнерадостности этим вечером?
- О! - напустила еще больше тумана-таинства девушка. - Это оправданная жизнерадостность. Знаешь, сегодня был на редкость удачный день на работе. Мало работы и много личной заинтересованности.
- Вот даже как, - Курт даже изобразил попытку присвистнуть в этот момент.
- Пап, я должна рассказать тебе кое-что, - на контрасте серьезно произнесла Линда и мужчина невольно напрягся. Линда набрала в грудь воздуха.
ЧАСТЬ 2Автомастерская находилась на небольшой горке, поэтому с заходом солнца, когда оранжево-розоватые лучи окрашивали землю последний раз за день, металлическая крыша мастерской переливалась и сияла в уходящем зареве. Смотря на такое сочетание, на эту яркость и живость цветов, каковая была заметна на покатой части крыши, хотелось назвать это место “Звездой”. Конечно, название такое не возникло, но было приятно любоваться закатом на этом холме. Ветер там гулял хоть и часто, но сильным бывал редко, словно сам замирал, любуясь открывающимся оттуда видом, пытаясь надышаться издалека, свысока, атмосферой города у подножия.
Мужчина лет двадцати пяти стоял у служебного входа в мастерскую и был скрыт коробками от посторонних глаз. Он не случайно выбрал именно это место дислокации, находившееся в тени здания, скрывающееся в тоннеле полутонов черно-белой гаммы. Мужчина, хотя по возрасту скорее парень, нервно взлохматил светлые волосы, которых воды и шампунь явно касались не часто, и прикурил, щурясь скорее для создания образа, чем для дела. Когда стрелка на его ручных часах остановилась ровно на семи, служебная дверь открылась и на воздух, натягивая куртку, вышел парень, который быстро оглянулся и подошел к стоящему, хмуро протягивая ему пакет с маркой местного магазина. Светловолосый, выглядевший многим старше своих лет, фыркнул, выдыхая дым практически в лицо подошедшему, заставляя последнего морщиться.
- Мартин, это последнее, что я делаю для тебя, - кивая, словно подтверждая свои слова еще и невербально, произнес парень.
- Да, конечно, - согласно кивнул тот, которого назвали, изучая содержимое пакета.
- Я не собираюсь больше передавать наркотики. Я не участвую в этом, я не принимал и не стану делать этого впредь, - еще один кивок.
- Магнус, спокойно, я понял, - лениво отмахнулся от него Мартин, словно прогоняя назойливую муху, которая вроде и мешает, но не раздражает. Он закрыл пакет, плотнее свернул шуршащий материал и убрал себе в рюкзак, который висел за плечами и до этого момента был незаметен. - Покеда, парень, ты крут, - без особых эмоций завершил он свой богатый монолог и, махнув на прощание, пошел к выходу со служебной парковки, заворачивая за угол и пропадая в золотистом сиянии солнца.
Магнус про себя отметил, что это невероятно красиво визуально, хочется зарисовать. Не Мартина, конечно, но какую-то фигуру, которая будет очертаниями напоминать каждому кого-то своего, дорого, близкого, любимого. Механик вздохнул, убрал руки в карманы, и, бормоча под нос какую-то песенку, пошел к автомобилю, намереваясь съездить в магазин и купить на ужин хотя бы полуфабрикаты, чтобы не сосать дома лапу на манер медведя зимой.
Олли заявился к нему домой как раз к тому моменту, когда Магнус готов был сесть за стол и насладиться ужином, пусть это и были всего лишь замороженные овощи и котлеты из ближайшего супермаркета. Тем не менее, друг словно почувствовал аромат специй, которые Магнус любил и часто и грамотно использовал в готовке, а потому позвонил в дверь практически секунда в секунду. Впрочем, может и почувствовал, поскольку жил Олли от него всего через два дома - судьба явно благоволила их близкому общению. Хозяин дома тяжело вздохнул, усмехаясь, он привык к таким визитам друга, а потому уже не злился, не удивлялся, и довольно часто готовил не только на себя, ободряя себя мыслью о том, что с появлением семьи ему будет только легче приспособиться к тому уровню его жизни.
Друг расположился с комфортом на диване, который стоял вдоль стены, и наблюдал за телодвижениями Магнуса тяжелым взглядом, который кричал о том, что у него есть что сказать, но пока он не привлечет к себе внимание он не начнет. Мартинссон, наученный горьким опытом того, что игнорирование не принесет никому из них удачи, мира и любви, отозвался на этот взгляд практически сразу, едва поставил перед гостем тарелку и приборы. Олли, на вопросительный взгляд друга, отреагировал и того быстрее, начиная спрашивать как прошла их встреча с Мартином и что из нее вышло, и в самом ли деле Магнус больше не участвует в авантюрах этого наркомана. Магнус кивал, едва успевая вставить “да”, “нет” и “все хорошо” в длиннющий монолог Олли. Впрочем, такие монологи были только на руку Магнусу, который любил горячие блюда, и самому Олли, который предпочитал чтобы еда была лишь теплой.
- Я хочу рассказать тебе о Бонне, - почти не меняя тона и тембра голоса, продолжил Олли, когда тема Мартина себя исчерпала более чем.
- Бонне? - глотнул сока Магнус и пожал плечами, поскольку вспомнить кого-то с таким именем не получалось.
- Бонне Саммерссон, она живет в десятом доме, вверх по улице. Ты что, вообще соседей не знаешь?
- Мне хватает того, что я знаю тебя. А ты знаешь соседей, - отсалютовал стаканом Мартинссон. Не то чтобы он был противником новых знакомств, но после переезда сюда у него просто не было времени на новые знакомства. Сперва нужно было обжить новый дом, найти работу, сделать небольшой ремонт, выпутаться из неприятностей, которые в лице Мартина не покинули его даже после переезда, и еще много чего, что не способствовало тесному общению с соседями. А потом на работе он познакомился с Олли и жизнь окрасилась другими красками, интересами, а для знакомства опять не было времени. Да и момент казался уже упущенным, ибо парень не видел смысла знакомиться с теми, с кем уже почти пять лет живешь бок о бок.
- Темный ты человек! Бонне приехала сюда буквально месяц назад из-за родителей. Так вот, я к ней долго не решался подойти, ты знаешь, наверное, она работает в том книжном магазине, помнишь? Ну так вот, я пригласил ее на свидание, так что завтра тебе придется ужинать в полном одиночестве, друг мой.
- Что ж, - засмеялся Магнус и сделал притворно-печальное выражение лица, - это будет самая большая потеря в моей жизни! Я не смогу есть и спать и приду на работу сонный, печальный очень злой! - речь могла бы звучать более убедительно, почти по-киношному драматично, если бы в конце парень сдержался, а не захохотал, откидываясь на спинке стула.
- Вот это называется лучший друг, - драматические роли Олли удавались лучше, но явно не когда перед ним смеялся друг, поскольку тут не выдержал и он, фыркая от смеха. - Кстати! Я нашел как исправить поломку того Volvo, которое привезли вчера, - отсмеявшись добавил парень.
- Олли, это здорово, но если я сейчас не лягу спать, то завтра я буду совершенно убитым, - зевнул Магнус, на которого после ужина обрушилось полное понимание того как он устал и морально и физически за целый день. Он был бы и рад послушать и про личную жизнь друга, и про работу в мастерской, и просто послушать, но глаза закрывались и клонило в сон настолько, что даже посуду было мыть неохота. Поэтому свалив этот груз на так удачно зашедшего на ужин соседа, Магнус пошел спать, решив про себя, что в душ он пойдет уже утром, поскольку сейчас велика вероятность заснуть прямо там.
Олли, оставшийся за хозяина, убравший со стола и закончивший с мытьем посуды, зашел к нему, посмотреть все ли нормально, услышал только тихое размеренное дыхание и шепот Магнуса, напоминавший слово “поцеловал”.
Работать в мастерской и с самого утра дышать машинными маслами и прочими химикатами было уже привычно, хотя и странно, учитывая желание свежего воздуха, которым, казалось, было пропитано все пространство за периметром здания, судя по открывающемуся из окон виду. Магнус возился с Ferrari, Олли расставлял привезенные материалы в другой части мастерской, из радио доносилась композиция “Boy can Dream” Мэттью Моррисона, под которую, неосознанно для самого себя, двигался Олли. Наблюдая за ним, Магнус усмехался, представляя как мысли его друга сейчас сосредоточены на той пресловутой Бонне Саммерссон из десятого дома. Глядя на эти странные движения Олли, Магнус вдруг подумал, что у него нет человека, о котором он может думать случая песенку по радио, некого вспоминать; он тряхнул головой и вернулся к своей работе, а вскоре сменилась и музыкальная композиция и стало вовсе не до размышлений романтического характера.
Зато в обед ситуация изменилась - к ним подошла Ида, девушка-менеджер, которая одним своим видом раздражала их с Олли, потому что никогда не приносила радостных новостей. Но сегодня ситуация была совершенно другой, судя по недовольному выражению ее лица. Впрочем, оно таким было всегда, когда ей, главной помощнице, приходилось спускаться вниз, в обитель машинного масла и ароматизаторов, а так же прочего хлама, тяжелее папки бумаг, а заодно и портить туфельки о засаленный пол мастерской. И все же, сегодня она была еще более недовольной, а это означало, что у нее какие-то хорошие новости. Мужчины одновременно повернулись за стук тонких шпилек.
- Магнус Мартинссон, - начала девушка, пройдя шагов двадцать, что было на целых три шага больше, чем обычно. Олли даже присвистнул от неожиданности, за что получил строгий презрительный взгляд.
- Я, - отозвался Магнус, вытирая руки тряпкой, вид которой заставил девушку скривить губы еще сильнее.
- Шеф просил сообщить тебе, что на твою работу есть заказ. Её нанесут на капот одной машин, - она глянула в папку, - марка Peugeot, если тебя это особенно интересует. Мы рады, что твоя мазня принесет нам пользу, - отрапортовала она, глянцево улыбнулась, явно пародируя крокодила, и покинула их этаж.
Мартинссон посмотрел на Олли и улыбнулся. Даже несмотря на то, что слова Иды про “мазню” его задели, он понимал, что из её уст такое вполне логично, а потому не стал акцентировать внимание на этом - куда важнее было то, что его работа кому-то понравилась, нашла отклик в чьей-то душе.
Парень сглотнул и повернулся к окну, стараясь успокоить взволнованно колотившееся сердце.
Курт был взволнован не на шутку, пока, петляя меж улиц, добирался до центра города. Ладони немного потели, оставляя на руле следы и раздражая Валландера, но поделать он с этим ничего не мог. В голове крутился вечерний разговор с Линдой, из-за которого в данный момент он направлялся в страшную неизвестность за пределами его зоны комфорта, в которой ничего не происходило, кроме каждодневной рутины.
Конечно, он и не рассчитывал, что дочь просто так возьмет и забудет его рассказ о странном поцелуе - иначе это просто бы была не его дочь, но и к тому, что он в итоге линдиных происков во имя его счастья услышал, он не был готов также.
- То есть, он уголовник?
- Папа, нет! - Линда запротестовала, а Курт только вздохнул. Хотел он того или нет, но принесенное дочерью знание будет передано в его голову - так или иначе. - Это было недоразумение! Сейчас за такое даже дело не заводят. Да и какая разница?! Главное, что ты теперь знаешь, как его зовут!
Магнус Мартинссон. Интересное, музыкальное сочетание звуков, но это весьма странная мелодия, как по мнению Курта. Такую просто так не пропоешь. Однако, на запечатленный образ молодого человека имя легко легло, не вызывая у Курта никакого диссонанса. Зато вызывало диссонанс то, что сейчас, с помощью Линды и сайта hitta.se выяснив где Магнус Мартинссон работает, Курт едет туда и сам не понимает, зачем. Это был внутренний порыв, который ему не дано было осознать в полной мере, и его это пугало, волновало, но чувствовал он и странное предвкушение, как мальчишка, который наконец-то вырос и теперь мог покорить забор, с которым раньше не мог справиться. Его старый Peugeot не нуждался в починке (ровно тогда, когда это было бы действительно кстати!), поэтому он абсолютно не представлял, что он будет делать, как только приедет в салон-мастерскую. Не представлял настолько, что даже захватил с собой из дома полицейское удостоверение Линды - видимо в тот момент это показалось ему разумной идеей и лишним поводом, если он не придумает на месте ничего другого. Теперь он чувствовал себя глупо, в то время, как расстояние до нужного адреса неумолимо сокращалось, несмотря на то, что Курт выбрал самый длинный объездной путь.
Салон-мастерская встретил его маленькой, но удобно расположенной парковкой и выучкой персонала, призванного задержать клиента на так долго, чтобы тот сам захотел остаться, а лучше воспользоваться услугами или приобрести что-нибудь. Строгая девушка-менеджер представилась Анной, вежливо, но сухо поинтересовалась, какими услугами Курт хочет воспользоваться, поставив того в ступор на несколько секунд. Валландер так и не придумал уверенной причины пребывания на месте работы Магнуса Мартинссона, поэтому вместо того, чтобы выдать ожидающей Анне что-нибудь лаконичное и банальное в духе «проверки машины на предмет неисправностей», с языка у Курта соскочило пожелание сделать аэрографию - вчера это было последнее, что он видел по телевизору, перед тем, как лечь спать. Видимо, за неимением готового ответа на вопрос, мозг выдал то, что ближе всего лежало в памяти. Лицо девушки ни на йоту не изменилось, как и лаконичность ее фраз.
- Каталог рисунков находится у директора. Прошу за мной, - уверенно и так же сухо, без эмоциональной окраски на основной волне и нотками заботы о клиенте фоном, отрапортовала она, как и полагает сотруднице, которая желает в будущем повышения по службе, и которая, забывает обо всем кроме этого, вследствие чего кодекс запрещает ей проявлять неуважение к посетителям, а мысли о карьере мешают проявить больше дружелюбия, чтобы не сочли девочкой-дурочкой.
Валландер пожал плечами и покорно последовал за менеджером: отступать от своего решения было слишком поздно.
Немного успокоившись, Магнус с подачи Олли отправился наверх, к шефу - узнать подробности заказа с его эскизом. Конечно, работу будет выполнять Густав - Магнус официально всего лишь механик, отчего его желание знать подробности наверняка покажется шефу странным или даже слишком восторженным, но Магнусу было наплевать. Знать судьбу своего первого удачного творения ему было гораздо важнее, чем что-то доказать работодателю.
Директор не слишком-то был рад видеть у себя в кабинете одного из своих механиков праздношатающимся:
- Мартинссон, в чем дело?
- Шеф, Ида сказала, что на мой эскиз поступил заказ...
- Если сказала - значит так и есть, - эмоцию, с которой была произнесена эта фраза, Магнус так и не разобрал.
- Я могу его забрать вниз? Подготовлю материалы для Густава.
- Забирай, - нехотя Магнусу протянули новую папку, которую тот лишь большим усилием воли не выдернул порывисто из руки шефа. - И, кстати, клиент еще не ушел - спроси у него еще раз подробности, чтобы не терять время. К тому же, он, кажется, хотел посмотреть мастерские, так что должен быть сейчас у Густава.
Не успел он договорить, как Мартинссон, прижимая к себе папку и бросив ёмкое «хорошо», буквально вылетел из кабинета, направляясь к лестнице в мастерскую. Вопросы, которые он хотел задать потенциальному заказчику, сменялись в голове со скоростью света, и он тщетно пытался унять свое воображение, чтобы не превратить этого самого потенциального заказчика в заказчика несостоявшегося.
- ... и я не знаю когда он будет, - пожимал плечами Олли, стоя напротив мужчины, когда Магнус, чуть запыхавшись, влетел в мастерскую. Офис, долгая работа, знание как и где сократить маршрут - все это замечательно, но когда на счету каждая секунда, миг, мгновение, кажется, что этот короткий путь самый длинный.
- Здравствуйте, - поздоровался, а заодно и привлек к себе внимание, Магнус, делая шаг вперед, после того как перевел дыхание. Мужчина обернулся, заставив окрыленного мечтами и видениями механика вздрогнуть, нервно сглотнуть и напрочь забыть о чем были его мысли секундой до этого. - Меня зовут Магнус Мартинссон, - автоматически закончил он, смотря в настороженные, но словно сияющие глаза мужчины напротив. Олли, позади заказчика, подавал странные сигналы, жестикулировал, изображал пантомимы, почти прыгал, но ничего это сейчас не могло перебить внимания растерявшегося Мартинссона.
- Курт Валландер, - будто опомнившись, дернулся мужчина, подходя ближе и протягивая руку, которую Магнус тут же неловко пожал, кивая, показывая, что услышал и ему это приятно.
- Я могу Вам помочь? - настороженность в его голосе была весьма на заднем плане, но мысленно парень думал в какую сторону уклоняться от удара, если его заказчик окажется не заказчиком на самом деле, а лишь тем, кому хочется припомнить ту встречу, более того, тот поцелуй, в магазине.
- Уже, наверное, нет. Ваш напарник, - в этот момент он обернулся к Олли, который моментально перестал кривляться, а спокойно и как-то чинно кивнул, соглашаясь, - уже сказал мне, что специалиста по аэрографии сегодня нет, а я хотел обговорить с ним рисунок. Так что, полагаю, Вы мне можете помочь только найти выход - я долго плутал, пока меня не направили сюда, у вас очень легко заблудиться, - жаловался Курт, сам не понимая что на него нашло и что за привороты да обороты он тут ведет, что так выделывается перед этим человеком, который годится ему в сыновья, но который поцеловал его. Валландер облизал губы, как когда-то его учила Линда - чтобы не нервничать.
- Да, - протянул Магнус, беспомощно смотря на пожимающего плечами друга, - его действительно сейчас нет, не уверен, что он будет завтра. Но я правда могу Вам помочь! - засиял словно медный грош механик, заработав тем самым настороженный взгляд от Олли и обнадеженный от Курта. - Я тоже рисую аэрографии и часто подменяю Густава, - сглотнул он и тут же исправился, - герра Бергссона, я имею в виду.
Курт закивал с двойным энтузиазмом, стараясь как можно ярче донести, что слова Магнуса были услышаны, приняты и поняты как надо даже без уточнений, это же такой очевидный факт. Сам же Магнус наконец понял, что бить его никто не будет, он подписался на авантюру, из которой ему придется выкручиваться, и тяжело вздохнул, задумавшись, хотя совсем и не о работе с картинкой, как могло показаться, а больше о том, как нанести краску и сделать так, чтобы никто не догадался что он занимается работой на стороне. Он ведь всего лишь механик, и тот факт, что он умеет заниматься аэрографией, хотя и не имеет сертификата школы, никого не интересует, а значит работать с такой техникой ему не положено - штраф. Однако, если он не возьмется за эту работу - Курт Валландер расторгнет договор с их салоном, сядет в машину и уедет в другой центр, выберет другой рисунок и смирится с таким положением вещей. Но это Курт Валландер, а самому Магнусу будет... Мартинссон резко зажмурился, отгоняя эти мысли даже потряс головой.
- Вы в порядке? - тут же услышал он настороженно-тревожный голос Курта.
- Я? - распахнул глаза мужчина, осознав сколь глупо он сейчас выглядит в разговоре с внутренними демонами и попытками разобраться с противоречиями. - Всего лишь ресничка в глаз попала, - выкрутился он не самым лучшим образом, поскольку выражение лица и блеск глаз выдали все куда ярче его слов, вызвав у Курта улыбку.
- Тогда аккуратнее. С ресницами, а то больно длинные, - с хитрой полуулыбкой произнес он и развернулся, делая вид, что осматривает помещение, оставляя Магнуса гадать была ли это обычная манера Валландера общаться или неприкрытый флирт, которого засмущался сам мужчина и попытался скрыть. Спросить напрямую, увы, не было возможности, поэтому Мартинссон решил перевести разговор в деловое русло и дать им обоим успокоиться, ведя нейтральный разговор, привыкнуть к мысли, что они увиделись и понять как работать дальше, чтобы не чувствовать смущения и не оговариваться столь интересным образом.
- Давайте я Вам покажу святую святых, - хлопнул в ладоши Магнус и направился к отдельному помещению, не смотря ни на Курта, ни на Олли, а потому не замечая выразительного взгляда последнего, который покачал головой, провел ладонью по лбу и вернулся к своей работе.
Название: «И я его поцеловал!»
Авторы: Karol Fly и Мартинссон, бесишь!
Жанр: АУ, романс
Персонажи: Курт/Магнус, Линда, ОМП, фоном появляются Найберг, Анн-Бритт, Стефан Линдман и возможно другие персонажи сериала и книг
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (не думаю, что мы располземся в макси)
Саммари: как одно событие способно изменить чей-то маленький, но мир.
Предупреждения: это АУ. Курт не работает в полиции, зато работает Линда. А Магнус... он пробегал мимо.
Примечания:
1) Стефан Линдман – помесь из книжного персонажа и персонажа шведского варианта сериала;
2) Олли – оригинальный авторский персонаж и все его совпадения с реальными людьми или другими известными вам персонажами – случайны;
3) Пока это черновик фанфика и первый опыт авторов прицельно работать в соавторстве не в игровой форме. Все тапки принимаются, советы тоже.
ЧАСТЬ 1«Обычный или с V-образным горлом?»
На сегодня большой торговый центр на окраине восточного Истада являлся последним пунктом, который Курт намеревался посетить, даже несмотря на то, что еще было совсем рано, а время его не ограничено ничем, и никаких других занятий сегодня в его планах не имелось. Все утро он посвятил поиску свитера в подарок своему лучшему другу Кристеру и все утро же мучительно пытался вспомнить, свитера с каким вырезом тот предпочитал носить. Он был сегодня во множестве мест, каждый раз задаваясь этим вопросом и уходил, так ничего и не купив, и перебираясь к следующему магазину в надежде, что его осенит так или иначе, какой же выбор ему сделать, но не тут-то было. Видимо, Линда была права – мужчины совершенно неспособны подмечать подобные детали, особенно в одежде, если этого не требуют от них должностные обязанности, потому что как Валландер не пытался – просто вспомнить, визуализировать в памяти Кристера в свитерах, вспомнить пример – воображение услужливо подкидывало ему оба варианта с завидной регулярностью, и он не был уверен, что это не отражение его же мук выбора, а не отсутствие принципиальной разницы между вариантами. Он даже позвонил Линде перед тем, как войти в гостеприимно распахнутые двери нового торгового центра, но дочь была явно занята на работе, потому что сначала трубку не взяла, а потом и вовсе Курт услышал короткие гудки: Линда сбрасывала звонки, если отправлялась на вызов. За несколько лет работы своего чада в полиции Курт уже успел привыкнуть – она обязательно перезвонит потом, а сейчас… Сейчас он оказался один на один все с той же дилеммой, и только и оставалось, что вздохнуть и вступить в царство ярких витрин, бесцельно шатающейся веселой молодежи, усталых консультантов и запаха ресторанного дворика на втором этаже.
Рассматривая витрины бутиков и неспешно продвигаясь в сердце торгового центра, не зная, как сделать выбор и приобрести уже, наконец, что-то, Валландер решил не думать об этом, а просто смотреть, что магазины могут ему предложить, пока глаз сам не зацепится за что-то, и выбор не сделается сам собой. Освободившееся в голове пространство, впрочем, долго не пустовало, сменившись мыслью о том, почему для него это так важно. Ведь, в конце концов, они старые лучшие друзья – если он выберет не то, Кристер все равно будет доволен и ничуть не разочаруется в нем – они уже исчерпали весь лимит разочарования за года знакомства, и теперь между ними осталось только все самое важное, что должно быть в дружбе. Но, тем не менее, Курт уже несколько часов кряду пытается расколоть несчастную головоломку выреза горловины, словно его дочь – дело, да еще и не преуспевает в этом.
Робкий ответ застиг его рядом с одним из бутиков, привлекших его внимание огромным количеством самых разных мужских свитеров: ему объективно абсолютно нечем себя занять, и он готов прорву этого свободного времени заполнять размышлениями, которые у большинства людей занимают максимум полчаса времени. Кристер всегда удивлялся, почему он не заполняет это время как-то еще, не заполняет его своей собственной жизнью, действием, а не фантазиями о действии, на что Курт всегда только пожимал плечами и отмалчивался – он и сам не знал, почему. Может быть, причиной тому было то, что он все еще адаптируется, свыкается с мыслью себя, как абсолютно свободного от каких-бы то ни было серьезных обязанностей человека. Уже несколько лет как Курт оставил работу, больше не нуждаясь в ней – жил он на дивиденды от одного успешного предприятия, он даже сам не помнит подробностей и как оказался вообще в подобном поле – кажется, это снова постаралась его предприимчивая и очень порой рисковая дочь, а он согласился, ровно как и согласился уйти с работы, чтобы ожидать пенсии и приводить свое здоровье в порядок. Он до сих пор думает, что это на него не похоже – просто так взять и отказаться от возможности заниматься чем-то, но к тому моменту Линда очень ловко воспользовалась его жалобами на то, что с каждым годом жизнь становится все более пустой и утомительной, предложив поискать выход из замкнутого круга. Лучший друг посоветовал ему то же самое, и вот эти несколько лет, кажется, он просто сидит посреди этого круга, даже перестав двигаться по нему, и просто ждет, что что-то произойдет. Ожидал ли он, что это что-то настигнет его у витрины, полной шерсти и кашемира и самых разнообразных вырезов ворота, среди которых он так и не выбрал нужный?
Валландер было сделал пару шагов в сторону входа в магазин, чтобы поближе ознакомиться с ассортиментом и разбить, наконец, цепочку бесполезных размышлений, но вскинул голову на звук тормозящих о кафельный пол ботинок, почти как в мультфильмах, которые до сих пор иногда любит смотреть Линда. Высокий молодой человек, выскочивший из-за угловой витрины следующего магазина, не несся на всех парах, как показывают в боевиках, но был близок к этому: никто не бежал за ним по пятам, но тем не менее Курт на всякий случай отступил к стеклу, чтобы не помешать беглецу бежать и дальше – мало ли какие причины заставляют людей бегать и торопиться.
«Откуда тебе теперь знать, Курт, если ты уже несколько лет никуда особо не торопился?»
Вот только всколыхнутого пробежавшим мимо ветра Курт на лице не почувствовал. Зато почувствовал твердую, уверенную руку у себя на плече и ладонь, легшую на шею. В замешательстве на несколько секунд он встретился взглядом с тем же самым молодым человеком, прежде чем тот, коротко и ничуть не виновато улыбнувшись ему, не поцеловал его в губы. Курт смотрел сначала широко распахнутыми от удивлениями глазами в точку перед собой, пока уверенность парня, видимо, не передалась ему, и он даже робко не попытался ответить на поцелуй, спокойный, совсем не похожий на сорванный со случайного прохожего в порыве каких-либо чувств. У молодого человека были теплые, немного обветренные губы, а сам поцелуй мягким, но искренним. Какого рода эта искренность, Курт не знал, но боялся прикоснуться к парню, спугнуть ощущение тепла, исходившего и от его тела, спугнуть ладонь, поглаживающую ямку под затылком. Валландер даже застонал тихо от смеси этих ощущений. Застонал от того, что чтобы найти похожие воспоминания, ему пришлось бы настолько глубоко нырнуть в свою память, что он оказался бы в совершенно другой, давно не имеющей к нему отношения жизни. Разве должно застигать людей во время поцелуя с незнакомцами разочарование в собственной жизни?..
Кажется, через целую вечность он распахнул глаза, когда мимо них пронеслись еще две пары ног с неразборчивой руганью и хрипением рации. Момент из совершенно другой реальности, не имеющей никакого отношения к Курту Валландеру, разрушился, поцелуй прервался, и теперь он смотрел вслед двум убегающим полицейским в форме, но недолго, снова развернувшись к своему внезапному незнакомцу. Прозрачно-голубые глаза смотрели на него с восхищением, сомневающимся, что имеет право на существование. Молодой человек был светловолосый и кудрявый.
«Настоящий норд,» – подумалось Валландеру.
Улыбался он тоже с легким недоверием, но открыто и заразительно – Курт нелепо улыбнулся ему в ответ, не сдержавшись.
– Спасибо, – поблагодарил его искренне молодой человек и, развернувшись (как показалось Курту, с неохотой), скрылся за тем же поворотом, из-за которого появился ранее, теряясь среди многочисленных посетителей центра, несмотря на внушительный рост и заметную прическу. А у Курта в ушах его голос, единственное «спасибо», все еще продолжал звучать, хотя улыбка уже сошла с лица, да и проходившие мимо и видимо наблюдавшие всю ситуацию целиком, люди уже не скрывали своей принадлежности к очевидцам и откровенно улыбались ему, пытаясь донести до него свое одобрение его поступка. Курт же был глух ко всему и ничего не видел. Зачем он приехал в торговый центр, он вспомнил уже по дороге домой.
***
Когда Линда пришла домой, ее отец сидел в гостиной в своем любимом кресле и слушал музыку, музыку 80-х. И этот факт уже насторожил девушку, которая уже знала, что прослушивание таких композиций означало перемены, которые произошли с ее отцом, поскольку эти ноты в их доме звучали только перед большими переменами, или когда отец волновался, но, чаще, эти два события совпадали. И именно поэтому младшая из семьи Валландер не спеша разделась, аккуратно расставляя обувь в прихожей, неторопливо помыла руки, поставила на кухне кипеть чайник и только потом вышла к отцу.
Все эти манипуляции нужны были Линде чтобы собраться с мыслями и переключиться в режим «домашний», как она в шутку и мысленно прозвала его; суть его была в том, что приходя домой все рабочие проблемы и дела она оставляет за порогом, соответственно, приходя на работу все менялось. Но для этого ей нужен был небольшой период времени, который она себе и организовала. А было от чего абстрагироваться: новый сотрудник оказался не на много младше Линды, и теперь пытался вместо работы подсесть к ее столу и начать флиртовать, что не нравилось девушке просто в силу того, что она была не из тех, кто путает работу и личную жизнь, а объяснять непонятливому парню, что ему не светит в этой гавани, было делом трудным, помимо этого преступность и не думала спать, поступали сообщения о кражах, взломах, насилиях, да и имеющиеся преступления требовали не меньше внимания. Поэтому, мелкие домашние дела помогали перестроить ритм восприятия реальности.
Линда зашла в гостиную и посмотрела на отца. Тот был задумчив, взволнован, но полон необычной энергии и счастья, которых его дочь уже долгое время не улавливала – едва ощутимые вибрации в воздухе, ауре, в которые Линда верила.
- Пап? Все в порядке? - опустилась на колени перед ним дочь, заглядывая ему в глаза и впервые видя какие они у него могут быть голубые и как давно они такими не были.
- И я его поцеловал, - отозвался Курт, снова закончил какую-то длинную отповедь, и посмотрел прямо на дочку.
***
- И я его поцеловал! – восторженно и с легкой неуверенностью говорил высокий парень, размахивая руками и меряя шагами небольшую комнатку в машинном салоне. Его друг сидел в кресле, перекинув ногу через подлокотник, и следил за перемещением оратора, чье мельтешение напоминало маятник в старинных часах.
- Словно ты никогда не целовался, - наконец фыркнул он, проводя пятерней по короткой стрижке «ёжик».
- Целовался, - всплеснул руками парень. – Но это другое, я никогда не целовал людей просто так, просто потому что они были рядом, просто потому что… Да я толком не знаю почему.
- Так не усложняй. Тебе понравилось? – парень кивнул, - Ему понравилось? – кивок получился уже менее уверенным, но парень хлопнул в ладоши, - Значит все хорошо. Лучше скажи, ты с Мартином разобрался точно?
- Да, теперь точно. Больше никакой передачи наркоты, никаких торговых центров, подброшенных рубашек и неожиданной слежки. Я не мафиози, на самом деле. Я лишь чиню машины и пытаюсь придумать красивую аэрогрфию, - засмеялся он.
- А я всего лишь твой друг, который говорит те, что у нас закончился обед, а потому, пошли, Мартинссон, работать и вкалывать как кони. И в один прекрасный день мы сможем прокормить ораву ребятишек и красиво умереть, - ударил открытой ладонью по подлокотнику парень и вскочил, подходя к тому, кого он назвал Мартинссоном. Тот заулыбался и толкнул парня:
- Олаф, я и дети это несовместимое понятие. Это как я и женщина. Только я и дети.
- Или как ты и балерина, - подтолкнул друга Олаф, возвращаясь на рабочее место. Они надели перчатки и снова посмотрели на привезенную им машину, которую нужно было перекрасить и исправить бампер.
- Грег будет только завтра, так что покраска завтра. А я вчера доделал боковую дверь для той дамочки, помнишь? У которой феррари?
- Ах, да, мисс «Я не знаю как называется моя страна, но мой продюсер хорошо платит за эту красную девочку и я не о машине», - передразнил Мартинссон и скривился, после чего парни засмеялись, хотя по сути ничего веселого в этом не было, но они оба вспомнили владелицу машины и не смогли сдержать хохот.
- Магнус, вам бы в цирке работать, - хлопнул его по плечу Олаф, которого друзья звали просто Олли.
- Нам бы деньги зарабатывать, а маяться с машинами или кормить зверей - знаешь, я больше механик, чем уборщик.
- А еще художник. Правда, непризнанный, - как настоящий друг не удержался от подколки Олли.
- Ну тебя, - фыркнул Магнус, дергая плечом, словно отгоняя эти слова или неприятные воспоминания, скорее второе, поскольку его работы-наброски не нравились шефу настолько, чтобы он включил их в альбом эскизов для аэрографии, - У меня одну работу, кстати, взяли, - Олли только вскинул брови в немом вопросе, - Ту, которую я нарисовал, когда у меня Тин погиб.
Тином звали пса Магнуса, его переехал автомобиль совершенно случайно, когда молодой кабель рванул без поводка, а Магнус не сумел догнать. Небольшая работа позднее получилась одинокой и грустной, немного готичной и пугающей, но шеф признал ее право быть среди вариантов, среди списка. И парень этим гордился, даже не смотря на то, что никто пока не выбирал ее для нанесения на свою машину. Она казалась или мрачной, или скучной или пугающей, но, еще хуже было Магнусу, когда она казалась людям «пустой», потому что вложено было много души самого парня, впрочем, сделать он ничего не мог.
***
«И я его поцеловал»
Всю ночь слова отца не выходили у Линды из головы. Рассказанная целиком история, конечно, тоже запомнилась ей – да и не была она особенно длинной, – но почему-то именно ее начало никак не выходило из головы. Словно это было нечто из ряда вон выходящее, открытие какого-то нового слоя реальности человечеством. Впрочем, с улыбкой думала младшая Валландер, для ее отца, судя по всему, это действительно было открытием космоса, в котором тот еще не оказывался. И это открытие началось с того, что все планеты изменили свои орбиты и вот-вот готовились завертеться в другую сторону – им осталось лишь узнать, в какую. К счастью, вариантов было не так уж и много.
Сколько она не помнила отца, тот всегда был консерватором. Но не потому, что либеральные ценности были ему чужды: просто Валландер-старший никогда не любил перемены, как любила их сама Линда, если не сказать, что он попросту их боялся. Ему было легче смириться с этим или уж, на крайний случай, грызть себя (и иногда – людей вокруг) по этому поводу – продолжать «есть кактус», нежели чем сделать шаг навстречу переменам и впустить их в свою жизнь. Когда-то, в запале, в очередной раз поругавшись на почве частых смен ее деятельности, Линда, перейдя от полушутливого запугивания страшной китайской поговоркой про интересные времена к выкрикам, почти не имеющим логического смысла, пожелала отцу события, которое перевернет всю его жизнь, и он больше не сможет прятаться в своей раковине неизменности дальше. Она долго жалела об этом, представляя наедине с собой события, подходящие под ее же собственное описание, пугаясь в итоге тому, что нафантазировала, но за столько лет так ничего и не произошло – все оставалось более-менее неизменным. И вот теперь, в ночи, она снова думает о тех своих словах и почему-то совсем без страха думает о том, что ее желание исполнилось.
Первое, что Линда сделала утром, придя на работу – отловила в кафетерии рядом с кофемашиной ничего не подозревающего, все еще сонного Стефана Линдмана. Сегодня он был необычайно рано, но Линде некогда было удивляться – ей не терпелось поделиться с кем-нибудь мыслями, которые не давали ей заснуть всю ночь, заставив подорваться с постели раньше будильника и тут же рвануть на станцию. Спать Линде не хотелось вообще, а потому ее лучшему другу можно было не ждать пощады. Стефан, впрочем, даже не попробовал спастись – мужчина то ли настолько еще не проснулся, то ли дружеская солидарность взяла верх над желанием сначала приободриться на редкость ароматным сегодня кофе и только потом попробовать пошевелить языком и мыслью.
– Твой отец целовался с мужиком? – за время рассказа Стефан окончательно проснулся и пришел в рабочее состояние, не забыв уничтожить чудовищными темпами последний кофе в аппарате и оставив тихо ругающегося Найберга ни с чем возиться с загрузкой в машину по новой ингредиентов. – Судя по твоим рассказам об отце, я скорее поверю, что все это приснилось тебе сегодня ночью и ты постеснялась рассказать, что на досуге придумываешь фанфики.
Линда бросила на него суровый взгляд из-за объемной чашки чая с молоком «по-русски».
– Да понял, я понял, что ты серьезно, а я «слишком часто сижу в интернете», – Стефан капитулировал, подняв руки ладонями вверх. – Но ведь ничего же не произошло особенного. Конечно, для него это шок, но через пару дней он сам об этом забудет, увидишь. Да и с кем не бывало, в конце концов…
– Если бы… Я бы и не рассказывала тогда. Хотя, может быть, ты прав – у меня просто бессонница, и мозг перестарался с обдумыванием событий за день, - Линда вздохнула. – Только вот он какой-то странный был. Совсем не похоже на шок, какой может быть в таких случаях…
– Ты же не знаешь, как выглядел тот парень. А вдруг там красота неописуемая, выжигаемая на мозге любовью с первого взгляда и все дела? – Стефан усмехнулся. Серьезность и напряжение разговора спали, и теперь можно было позволить себе вольности трактовки ситуации. – А вообще по твоему рассказу я сразу вспомнил одно из моих первых дел, когда меня в Истад перевели. Помнишь? Там парень был – прямо твое описание… Ну ладно, в основном только часть с ростом и кудряшками, потому что было темно…
Внезапно Валландер подняла на него взгляд, и Стефан увидел, что та улыбается своей знаменитой улыбкой «Эврика!», вот только у них сейчас не было никаких дел, а значит…
– Стефан, ты гений! – она неприкрыто светилась торжеством. – Ну конечно же! Я и сама думала, почему я представляю в рассказе отца какого-то смутного, но вполне реального человека! – Линда подскочила со стула, напрочь позабыв об остывшем чае. – Ты помнишь точную дату, когда мы выезжали на это дело?
Линдман, слегка оторопев от такой неожиданной и бурной реакции, даже сразу вспомнил точную дату и даже время выезда. Задержать Линду Валландер, если она устремлялась на поиски чего-то или кого-то, не мог никто и ничто, а потому большая часть сотрудников Истадской станции просто предпочитала не стоять у нее на пути. Тем более Стефан.
– У нас пока еще есть свободное время, и нет никаких дел – если что, я буду в архиве, – с этими словами Линда, окрыленная внезапной подсказкой из ниоткуда, почти выпорхнула из кафетерия, оставив Стефана недоумевать с пустой чашкой из-под кофе.
***
Вечером не менее вдохновленная прошедшим днем Линда прямо с порога, раздеваясь на ходу и скидывая одежду на ближайший стул, заслужив этим недовольный взгляд отца, опустилась рядом с ним. Курт внимательно посмотрел на дочь, показывая лишь взглядом всю свою заинтересованность в такой жизнерадостной позиции ребенка после тяжелого дня. Линда довольно улыбалась и явно старалась потянуть с какой-то новостью, что не мешало ее отцу строить все более и более выразительные гримаса.
- Хватит, пап, - сдавалась в мимическом бою Валландер.
- Я ничего не начинал, - шутливо погрозил ей пальцем Курт, как делал это когда маленькая Линда разбила о пол банку с вареньем и попыталась скинуть все на тогдашнего друга. - Я лишь хочу понять откуда столько жизнерадостности этим вечером?
- О! - напустила еще больше тумана-таинства девушка. - Это оправданная жизнерадостность. Знаешь, сегодня был на редкость удачный день на работе. Мало работы и много личной заинтересованности.
- Вот даже как, - Курт даже изобразил попытку присвистнуть в этот момент.
- Пап, я должна рассказать тебе кое-что, - на контрасте серьезно произнесла Линда и мужчина невольно напрягся. Линда набрала в грудь воздуха.
ЧАСТЬ 2Автомастерская находилась на небольшой горке, поэтому с заходом солнца, когда оранжево-розоватые лучи окрашивали землю последний раз за день, металлическая крыша мастерской переливалась и сияла в уходящем зареве. Смотря на такое сочетание, на эту яркость и живость цветов, каковая была заметна на покатой части крыши, хотелось назвать это место “Звездой”. Конечно, название такое не возникло, но было приятно любоваться закатом на этом холме. Ветер там гулял хоть и часто, но сильным бывал редко, словно сам замирал, любуясь открывающимся оттуда видом, пытаясь надышаться издалека, свысока, атмосферой города у подножия.
Мужчина лет двадцати пяти стоял у служебного входа в мастерскую и был скрыт коробками от посторонних глаз. Он не случайно выбрал именно это место дислокации, находившееся в тени здания, скрывающееся в тоннеле полутонов черно-белой гаммы. Мужчина, хотя по возрасту скорее парень, нервно взлохматил светлые волосы, которых воды и шампунь явно касались не часто, и прикурил, щурясь скорее для создания образа, чем для дела. Когда стрелка на его ручных часах остановилась ровно на семи, служебная дверь открылась и на воздух, натягивая куртку, вышел парень, который быстро оглянулся и подошел к стоящему, хмуро протягивая ему пакет с маркой местного магазина. Светловолосый, выглядевший многим старше своих лет, фыркнул, выдыхая дым практически в лицо подошедшему, заставляя последнего морщиться.
- Мартин, это последнее, что я делаю для тебя, - кивая, словно подтверждая свои слова еще и невербально, произнес парень.
- Да, конечно, - согласно кивнул тот, которого назвали, изучая содержимое пакета.
- Я не собираюсь больше передавать наркотики. Я не участвую в этом, я не принимал и не стану делать этого впредь, - еще один кивок.
- Магнус, спокойно, я понял, - лениво отмахнулся от него Мартин, словно прогоняя назойливую муху, которая вроде и мешает, но не раздражает. Он закрыл пакет, плотнее свернул шуршащий материал и убрал себе в рюкзак, который висел за плечами и до этого момента был незаметен. - Покеда, парень, ты крут, - без особых эмоций завершил он свой богатый монолог и, махнув на прощание, пошел к выходу со служебной парковки, заворачивая за угол и пропадая в золотистом сиянии солнца.
Магнус про себя отметил, что это невероятно красиво визуально, хочется зарисовать. Не Мартина, конечно, но какую-то фигуру, которая будет очертаниями напоминать каждому кого-то своего, дорого, близкого, любимого. Механик вздохнул, убрал руки в карманы, и, бормоча под нос какую-то песенку, пошел к автомобилю, намереваясь съездить в магазин и купить на ужин хотя бы полуфабрикаты, чтобы не сосать дома лапу на манер медведя зимой.
***
Олли заявился к нему домой как раз к тому моменту, когда Магнус готов был сесть за стол и насладиться ужином, пусть это и были всего лишь замороженные овощи и котлеты из ближайшего супермаркета. Тем не менее, друг словно почувствовал аромат специй, которые Магнус любил и часто и грамотно использовал в готовке, а потому позвонил в дверь практически секунда в секунду. Впрочем, может и почувствовал, поскольку жил Олли от него всего через два дома - судьба явно благоволила их близкому общению. Хозяин дома тяжело вздохнул, усмехаясь, он привык к таким визитам друга, а потому уже не злился, не удивлялся, и довольно часто готовил не только на себя, ободряя себя мыслью о том, что с появлением семьи ему будет только легче приспособиться к тому уровню его жизни.
Друг расположился с комфортом на диване, который стоял вдоль стены, и наблюдал за телодвижениями Магнуса тяжелым взглядом, который кричал о том, что у него есть что сказать, но пока он не привлечет к себе внимание он не начнет. Мартинссон, наученный горьким опытом того, что игнорирование не принесет никому из них удачи, мира и любви, отозвался на этот взгляд практически сразу, едва поставил перед гостем тарелку и приборы. Олли, на вопросительный взгляд друга, отреагировал и того быстрее, начиная спрашивать как прошла их встреча с Мартином и что из нее вышло, и в самом ли деле Магнус больше не участвует в авантюрах этого наркомана. Магнус кивал, едва успевая вставить “да”, “нет” и “все хорошо” в длиннющий монолог Олли. Впрочем, такие монологи были только на руку Магнусу, который любил горячие блюда, и самому Олли, который предпочитал чтобы еда была лишь теплой.
- Я хочу рассказать тебе о Бонне, - почти не меняя тона и тембра голоса, продолжил Олли, когда тема Мартина себя исчерпала более чем.
- Бонне? - глотнул сока Магнус и пожал плечами, поскольку вспомнить кого-то с таким именем не получалось.
- Бонне Саммерссон, она живет в десятом доме, вверх по улице. Ты что, вообще соседей не знаешь?
- Мне хватает того, что я знаю тебя. А ты знаешь соседей, - отсалютовал стаканом Мартинссон. Не то чтобы он был противником новых знакомств, но после переезда сюда у него просто не было времени на новые знакомства. Сперва нужно было обжить новый дом, найти работу, сделать небольшой ремонт, выпутаться из неприятностей, которые в лице Мартина не покинули его даже после переезда, и еще много чего, что не способствовало тесному общению с соседями. А потом на работе он познакомился с Олли и жизнь окрасилась другими красками, интересами, а для знакомства опять не было времени. Да и момент казался уже упущенным, ибо парень не видел смысла знакомиться с теми, с кем уже почти пять лет живешь бок о бок.
- Темный ты человек! Бонне приехала сюда буквально месяц назад из-за родителей. Так вот, я к ней долго не решался подойти, ты знаешь, наверное, она работает в том книжном магазине, помнишь? Ну так вот, я пригласил ее на свидание, так что завтра тебе придется ужинать в полном одиночестве, друг мой.
- Что ж, - засмеялся Магнус и сделал притворно-печальное выражение лица, - это будет самая большая потеря в моей жизни! Я не смогу есть и спать и приду на работу сонный, печальный очень злой! - речь могла бы звучать более убедительно, почти по-киношному драматично, если бы в конце парень сдержался, а не захохотал, откидываясь на спинке стула.
- Вот это называется лучший друг, - драматические роли Олли удавались лучше, но явно не когда перед ним смеялся друг, поскольку тут не выдержал и он, фыркая от смеха. - Кстати! Я нашел как исправить поломку того Volvo, которое привезли вчера, - отсмеявшись добавил парень.
- Олли, это здорово, но если я сейчас не лягу спать, то завтра я буду совершенно убитым, - зевнул Магнус, на которого после ужина обрушилось полное понимание того как он устал и морально и физически за целый день. Он был бы и рад послушать и про личную жизнь друга, и про работу в мастерской, и просто послушать, но глаза закрывались и клонило в сон настолько, что даже посуду было мыть неохота. Поэтому свалив этот груз на так удачно зашедшего на ужин соседа, Магнус пошел спать, решив про себя, что в душ он пойдет уже утром, поскольку сейчас велика вероятность заснуть прямо там.
Олли, оставшийся за хозяина, убравший со стола и закончивший с мытьем посуды, зашел к нему, посмотреть все ли нормально, услышал только тихое размеренное дыхание и шепот Магнуса, напоминавший слово “поцеловал”.
***
Работать в мастерской и с самого утра дышать машинными маслами и прочими химикатами было уже привычно, хотя и странно, учитывая желание свежего воздуха, которым, казалось, было пропитано все пространство за периметром здания, судя по открывающемуся из окон виду. Магнус возился с Ferrari, Олли расставлял привезенные материалы в другой части мастерской, из радио доносилась композиция “Boy can Dream” Мэттью Моррисона, под которую, неосознанно для самого себя, двигался Олли. Наблюдая за ним, Магнус усмехался, представляя как мысли его друга сейчас сосредоточены на той пресловутой Бонне Саммерссон из десятого дома. Глядя на эти странные движения Олли, Магнус вдруг подумал, что у него нет человека, о котором он может думать случая песенку по радио, некого вспоминать; он тряхнул головой и вернулся к своей работе, а вскоре сменилась и музыкальная композиция и стало вовсе не до размышлений романтического характера.
Зато в обед ситуация изменилась - к ним подошла Ида, девушка-менеджер, которая одним своим видом раздражала их с Олли, потому что никогда не приносила радостных новостей. Но сегодня ситуация была совершенно другой, судя по недовольному выражению ее лица. Впрочем, оно таким было всегда, когда ей, главной помощнице, приходилось спускаться вниз, в обитель машинного масла и ароматизаторов, а так же прочего хлама, тяжелее папки бумаг, а заодно и портить туфельки о засаленный пол мастерской. И все же, сегодня она была еще более недовольной, а это означало, что у нее какие-то хорошие новости. Мужчины одновременно повернулись за стук тонких шпилек.
- Магнус Мартинссон, - начала девушка, пройдя шагов двадцать, что было на целых три шага больше, чем обычно. Олли даже присвистнул от неожиданности, за что получил строгий презрительный взгляд.
- Я, - отозвался Магнус, вытирая руки тряпкой, вид которой заставил девушку скривить губы еще сильнее.
- Шеф просил сообщить тебе, что на твою работу есть заказ. Её нанесут на капот одной машин, - она глянула в папку, - марка Peugeot, если тебя это особенно интересует. Мы рады, что твоя мазня принесет нам пользу, - отрапортовала она, глянцево улыбнулась, явно пародируя крокодила, и покинула их этаж.
Мартинссон посмотрел на Олли и улыбнулся. Даже несмотря на то, что слова Иды про “мазню” его задели, он понимал, что из её уст такое вполне логично, а потому не стал акцентировать внимание на этом - куда важнее было то, что его работа кому-то понравилась, нашла отклик в чьей-то душе.
Парень сглотнул и повернулся к окну, стараясь успокоить взволнованно колотившееся сердце.
***
Курт был взволнован не на шутку, пока, петляя меж улиц, добирался до центра города. Ладони немного потели, оставляя на руле следы и раздражая Валландера, но поделать он с этим ничего не мог. В голове крутился вечерний разговор с Линдой, из-за которого в данный момент он направлялся в страшную неизвестность за пределами его зоны комфорта, в которой ничего не происходило, кроме каждодневной рутины.
Конечно, он и не рассчитывал, что дочь просто так возьмет и забудет его рассказ о странном поцелуе - иначе это просто бы была не его дочь, но и к тому, что он в итоге линдиных происков во имя его счастья услышал, он не был готов также.
- То есть, он уголовник?
- Папа, нет! - Линда запротестовала, а Курт только вздохнул. Хотел он того или нет, но принесенное дочерью знание будет передано в его голову - так или иначе. - Это было недоразумение! Сейчас за такое даже дело не заводят. Да и какая разница?! Главное, что ты теперь знаешь, как его зовут!
Магнус Мартинссон. Интересное, музыкальное сочетание звуков, но это весьма странная мелодия, как по мнению Курта. Такую просто так не пропоешь. Однако, на запечатленный образ молодого человека имя легко легло, не вызывая у Курта никакого диссонанса. Зато вызывало диссонанс то, что сейчас, с помощью Линды и сайта hitta.se выяснив где Магнус Мартинссон работает, Курт едет туда и сам не понимает, зачем. Это был внутренний порыв, который ему не дано было осознать в полной мере, и его это пугало, волновало, но чувствовал он и странное предвкушение, как мальчишка, который наконец-то вырос и теперь мог покорить забор, с которым раньше не мог справиться. Его старый Peugeot не нуждался в починке (ровно тогда, когда это было бы действительно кстати!), поэтому он абсолютно не представлял, что он будет делать, как только приедет в салон-мастерскую. Не представлял настолько, что даже захватил с собой из дома полицейское удостоверение Линды - видимо в тот момент это показалось ему разумной идеей и лишним поводом, если он не придумает на месте ничего другого. Теперь он чувствовал себя глупо, в то время, как расстояние до нужного адреса неумолимо сокращалось, несмотря на то, что Курт выбрал самый длинный объездной путь.
Салон-мастерская встретил его маленькой, но удобно расположенной парковкой и выучкой персонала, призванного задержать клиента на так долго, чтобы тот сам захотел остаться, а лучше воспользоваться услугами или приобрести что-нибудь. Строгая девушка-менеджер представилась Анной, вежливо, но сухо поинтересовалась, какими услугами Курт хочет воспользоваться, поставив того в ступор на несколько секунд. Валландер так и не придумал уверенной причины пребывания на месте работы Магнуса Мартинссона, поэтому вместо того, чтобы выдать ожидающей Анне что-нибудь лаконичное и банальное в духе «проверки машины на предмет неисправностей», с языка у Курта соскочило пожелание сделать аэрографию - вчера это было последнее, что он видел по телевизору, перед тем, как лечь спать. Видимо, за неимением готового ответа на вопрос, мозг выдал то, что ближе всего лежало в памяти. Лицо девушки ни на йоту не изменилось, как и лаконичность ее фраз.
- Каталог рисунков находится у директора. Прошу за мной, - уверенно и так же сухо, без эмоциональной окраски на основной волне и нотками заботы о клиенте фоном, отрапортовала она, как и полагает сотруднице, которая желает в будущем повышения по службе, и которая, забывает обо всем кроме этого, вследствие чего кодекс запрещает ей проявлять неуважение к посетителям, а мысли о карьере мешают проявить больше дружелюбия, чтобы не сочли девочкой-дурочкой.
Валландер пожал плечами и покорно последовал за менеджером: отступать от своего решения было слишком поздно.
Немного успокоившись, Магнус с подачи Олли отправился наверх, к шефу - узнать подробности заказа с его эскизом. Конечно, работу будет выполнять Густав - Магнус официально всего лишь механик, отчего его желание знать подробности наверняка покажется шефу странным или даже слишком восторженным, но Магнусу было наплевать. Знать судьбу своего первого удачного творения ему было гораздо важнее, чем что-то доказать работодателю.
Директор не слишком-то был рад видеть у себя в кабинете одного из своих механиков праздношатающимся:
- Мартинссон, в чем дело?
- Шеф, Ида сказала, что на мой эскиз поступил заказ...
- Если сказала - значит так и есть, - эмоцию, с которой была произнесена эта фраза, Магнус так и не разобрал.
- Я могу его забрать вниз? Подготовлю материалы для Густава.
- Забирай, - нехотя Магнусу протянули новую папку, которую тот лишь большим усилием воли не выдернул порывисто из руки шефа. - И, кстати, клиент еще не ушел - спроси у него еще раз подробности, чтобы не терять время. К тому же, он, кажется, хотел посмотреть мастерские, так что должен быть сейчас у Густава.
Не успел он договорить, как Мартинссон, прижимая к себе папку и бросив ёмкое «хорошо», буквально вылетел из кабинета, направляясь к лестнице в мастерскую. Вопросы, которые он хотел задать потенциальному заказчику, сменялись в голове со скоростью света, и он тщетно пытался унять свое воображение, чтобы не превратить этого самого потенциального заказчика в заказчика несостоявшегося.
- ... и я не знаю когда он будет, - пожимал плечами Олли, стоя напротив мужчины, когда Магнус, чуть запыхавшись, влетел в мастерскую. Офис, долгая работа, знание как и где сократить маршрут - все это замечательно, но когда на счету каждая секунда, миг, мгновение, кажется, что этот короткий путь самый длинный.
- Здравствуйте, - поздоровался, а заодно и привлек к себе внимание, Магнус, делая шаг вперед, после того как перевел дыхание. Мужчина обернулся, заставив окрыленного мечтами и видениями механика вздрогнуть, нервно сглотнуть и напрочь забыть о чем были его мысли секундой до этого. - Меня зовут Магнус Мартинссон, - автоматически закончил он, смотря в настороженные, но словно сияющие глаза мужчины напротив. Олли, позади заказчика, подавал странные сигналы, жестикулировал, изображал пантомимы, почти прыгал, но ничего это сейчас не могло перебить внимания растерявшегося Мартинссона.
- Курт Валландер, - будто опомнившись, дернулся мужчина, подходя ближе и протягивая руку, которую Магнус тут же неловко пожал, кивая, показывая, что услышал и ему это приятно.
- Я могу Вам помочь? - настороженность в его голосе была весьма на заднем плане, но мысленно парень думал в какую сторону уклоняться от удара, если его заказчик окажется не заказчиком на самом деле, а лишь тем, кому хочется припомнить ту встречу, более того, тот поцелуй, в магазине.
- Уже, наверное, нет. Ваш напарник, - в этот момент он обернулся к Олли, который моментально перестал кривляться, а спокойно и как-то чинно кивнул, соглашаясь, - уже сказал мне, что специалиста по аэрографии сегодня нет, а я хотел обговорить с ним рисунок. Так что, полагаю, Вы мне можете помочь только найти выход - я долго плутал, пока меня не направили сюда, у вас очень легко заблудиться, - жаловался Курт, сам не понимая что на него нашло и что за привороты да обороты он тут ведет, что так выделывается перед этим человеком, который годится ему в сыновья, но который поцеловал его. Валландер облизал губы, как когда-то его учила Линда - чтобы не нервничать.
- Да, - протянул Магнус, беспомощно смотря на пожимающего плечами друга, - его действительно сейчас нет, не уверен, что он будет завтра. Но я правда могу Вам помочь! - засиял словно медный грош механик, заработав тем самым настороженный взгляд от Олли и обнадеженный от Курта. - Я тоже рисую аэрографии и часто подменяю Густава, - сглотнул он и тут же исправился, - герра Бергссона, я имею в виду.
Курт закивал с двойным энтузиазмом, стараясь как можно ярче донести, что слова Магнуса были услышаны, приняты и поняты как надо даже без уточнений, это же такой очевидный факт. Сам же Магнус наконец понял, что бить его никто не будет, он подписался на авантюру, из которой ему придется выкручиваться, и тяжело вздохнул, задумавшись, хотя совсем и не о работе с картинкой, как могло показаться, а больше о том, как нанести краску и сделать так, чтобы никто не догадался что он занимается работой на стороне. Он ведь всего лишь механик, и тот факт, что он умеет заниматься аэрографией, хотя и не имеет сертификата школы, никого не интересует, а значит работать с такой техникой ему не положено - штраф. Однако, если он не возьмется за эту работу - Курт Валландер расторгнет договор с их салоном, сядет в машину и уедет в другой центр, выберет другой рисунок и смирится с таким положением вещей. Но это Курт Валландер, а самому Магнусу будет... Мартинссон резко зажмурился, отгоняя эти мысли даже потряс головой.
- Вы в порядке? - тут же услышал он настороженно-тревожный голос Курта.
- Я? - распахнул глаза мужчина, осознав сколь глупо он сейчас выглядит в разговоре с внутренними демонами и попытками разобраться с противоречиями. - Всего лишь ресничка в глаз попала, - выкрутился он не самым лучшим образом, поскольку выражение лица и блеск глаз выдали все куда ярче его слов, вызвав у Курта улыбку.
- Тогда аккуратнее. С ресницами, а то больно длинные, - с хитрой полуулыбкой произнес он и развернулся, делая вид, что осматривает помещение, оставляя Магнуса гадать была ли это обычная манера Валландера общаться или неприкрытый флирт, которого засмущался сам мужчина и попытался скрыть. Спросить напрямую, увы, не было возможности, поэтому Мартинссон решил перевести разговор в деловое русло и дать им обоим успокоиться, ведя нейтральный разговор, привыкнуть к мысли, что они увиделись и понять как работать дальше, чтобы не чувствовать смущения и не оговариваться столь интересным образом.
- Давайте я Вам покажу святую святых, - хлопнул в ладоши Магнус и направился к отдельному помещению, не смотря ни на Курта, ни на Олли, а потому не замечая выразительного взгляда последнего, который покачал головой, провел ладонью по лбу и вернулся к своей работе.
@темы: Wallander, Write me first!, HULK SLASH!, MMMartinsson
-
-
07.02.2014 в 16:45